В войну семья была разлучена – Георгий Николаевич был отправлен на фронт военным художником; младший сын Валерий был вывезен сначала в Ярославскую, затем в Тюменскую область – в эвакуацию. А несчастной Вере Павловне со старшим сыном Александром, которому на тот момент было всего десять лет, довелось хлебнуть горя в блокадном Ленинграде. Александр Траугот рисовал всю блокаду. Его рисунки, совсем не детские – бесценное свидетельство жизни осажденного города. Отец, Георгий Николаевич, как только появилась возможность, вместе с письмами стал присылать сыну бумагу для рисования в больших конвертах.
После войны, счастливо выжившая семья воссоединилась, и младшие ее члены уже стали полноправными участниками художественных проектов – пройдя суровую военную школу, мальчики рано состоялись и как личности, и творчески. Казалось, все ужасы и невзгоды позади, впереди только радость и успехи – раз – и перед звездной семьей сейчас раскроются все двери… Но случилось непредвиденное: 1946-м вышло постановление ЦК ВКП (б) с унизительным разгромом творчества Ахматовой и Зощенко. Это был удар по всей творческой интеллигенции. Георгий Николаевич один из всех присутствующих на собрании ленинградского отделения Союза художников воздержался от голосования за резолюцию ЦК партии. Тогда ему припомнили разговоры о несостоятельности идей соцреализма в искусстве. Телефон замолчал, все боялись общения с опальными художниками, не бросили только самые близкие и верные друзья и родственники. В 1948 году Александра Траугота и Михаила Войцеховского (который уже был взят Трауготами на воспитание) исключили из Художественной школы за «дурное влияние на учащихся», то есть за независимость взглядов. А все потому, что неразлучные сверстники имели смелость высказывать вслух свое мнение по любым вопросам, а по вечерам катались на велосипеде с одним колесом – моноцикле – вокруг Александрийского столпа. Кстати, Александр Георгиевич Траугот в свои восемьдесят лет и до сих пор легко проделывает этот цирковой трюк!
Круг любящей и творческой семьи, несмотря ни на что, держал на плаву, помогал пережить невзгоды. Александр и Михаил занялись скульптурой, и впоследствии, по настоянию влиятельных московских художников, познакомившихся с работами смутьянов, их восстановили в художественной школе и выдали дипломы об окончании. Но в Академию художеств ни того, ни другого так и не приняли – кто-то из преподавателей сказал: «Они мне весь курс перепортят».