– Каратель 317, – снова произнесла она, – Я приказываю остановиться!
Ее голос звонким эхом, похожим на раскат грома, пронесся по округе, заставив всех оглянуться, а некоторых даже прекратить движение. Теперь вся эта живая масса, как один, смотрела на меня немигающим взглядом, полным удивления, разбавленного терпкими нотками ужаса.
– Попалась, – подумала я, и машинально еще глубже вжала шею в воротник, будто так мне будет проще исчезнуть.
Женщина еще несколько секунд с недоумением смотрела мне вслед, словно не понимая, что происходит, в то время, как я торопливо удалялась.
– Габриэль, – снова закричала офицер и, ускорив шаг, проследовала за мной, – Габриэль, я приказываю остановиться!
– А вот и нет, – ответила я и бросилась бежать.
Я со всех ног мчалась на первый уровень, петляя между белыми колоннами и спинами служащих, в надежде смешаться с толпой, но женщина – офицер преследовала меня, на ходу раздавая приказы в крохотный серебряный браслет, что иногда светился на ее левом запястье.
– Внимание слышащим, – кричала она, расталкивая всех на своем пути и стараясь не выпускать меня из виду, – Срочно явиться в отсек Z. Повторяю, срочно явиться в отсек Z. Зарегистрирован факт неповиновения!
После ее слов в зале раздался пронзительный скрежет, постепенно переходящий в невыносимый писк, отчего все служащие, что находились сейчас в отсеке, вздрогнули и инстинктивно зажали уши. Все, кроме офицера. Звук доносился отовсюду, и иногда казалось, что он существует не снаружи, а где-то внутри тебя, в самой глубинной точке твоего подсознания, и сейчас во что бы то ни стало стремится вырваться наружу, попутно забрав с собой твою душу. А может быть и что-то гораздо более ценное, чем душа.
Каменный пол, стены, и даже сам воздух вокруг дрожали, а ватное тело больше не подчинялось воле, но я отчаянно шла вперед, расталкивая стоящие на моем пути дрожащие, будто в лихорадке, тела. Всего пара сотен метров отделяла меня от небесного свода, что опоясывал грани двух миров. Каких-то пара сотен метров и я была бы свободна.
Служащие в панике бродили между колон, невидящими глазами оглядываясь по сторонам, но тут же один за другим падали замертво на белый мраморный пол, словно парализованные мухи, ставшие жертвой паучьего яда. Даже регистраторы, прячась за толстым стеклом своих кабинок, сейчас метались по тесным рабочим отсекам, пытаясь скрыться от невыносимого, вызывающего страх и отчаяние звука, но вскоре так же медленно сползали на пол без чувств.