Я подставил таз, и снова прокрутил ручку. Взяв горсть муки, я попробовал ее на вкус. Она показалась мне слишком сладкой и удивительно мелкой, хотя я крутил ручку с прежней скоростью. Сегодня у меня все странно… И не только странно…
Жутко находится в этой мельнице, когда каждый шорох вокруг, напоминает мне прежних жильцов.
Как-то раз я увидел призрака, и спросил его, почему он все еще здесь, почему не ушел в иной мир, отыскав там свое пристанище. На что он ответил мне:
– Мельница не отпускает меня. Она, как будто, играется со мной… моей жизнью. Нужно сначала узнать, что здесь произошло и тогда все успокоится.
Сказав это, он исчез. Что это было: подсказка или насмешка?
Призрака я больше не видел, но ему удалось разжечь искру в моем сердце. Его слова долго звучали у меня в голове. Нужно что-то делать, иначе я навсегда здесь застряну. Кто знает, а вдруг это и вправду XIX век? А вдруг я уже мертв? Нет, это все выдумки.
Я вспомнил, вчера, наверное, было 26 сентября – день, когда все люди валашского происхождения, празднуют «день вранья». Это поэтому они меня обманули. А я, как мальчишка уже был поверил. Но хоть теперь я знаю какой сегодня день, и можно теперь с облегчением на сердце ложится спать…
А их одежда, цветные «газеты»? Странно… Это они, наверное, придумали себе праздничные костюмы, и развлечения с этими «газетами». О, как я мог забыть про того старика? Если это все было игрой, то тогда почему меня никто не схватил? Ведь я же сказал, что я сын Стивена Варле. Странно… Старец, наверное, был в приподнятом настроении, и, попросту, не обратил на меня внимания.
∞∞∞∞∞
После вчерашних размышлений голова просто раскалывается. Я не успокоюсь пока не выйду в город и не узнаю правды. Но как мне теперь пойти, если я уже показался, и не только… кто меня просил называть себя? Ох, я же сказал, что работаю на мельнице первому человеку, которого встретил по пути в Валахию. А если сюда придут служащие Мехмеда? При одном воспоминании этого имени меня охватывает дрожь. В этот миг я вспоминаю своего бедного, и так любящего меня, отца, его лицо… и его отрубленная голова. При этом, я думаю о Раду. Что он сейчас делает? Вспоминает ли меня? Где он? Ну где же ему быть, как ни сидеть с Мехмедом? Он наверняка с ним. Наверное, Раду уже стал заместителем или управляющим санджаками Райзема. Все, я больше не хочу о нем думать. Он предал отца…