– Слуге божьему не нужна охрана, государь, – непринужденно улыбнулся монах.
Улыбка на его непроницаемом, грубо вырезанном лице выглядела так, точно улыбалась каменная статуя, а не живой человек. Во множестве книг описывались вечные проблемы королей с церковниками – мне запомнилось, что они чрезвычайно плохо ладили между собой. Этот случай, видно, был исключением: монах явно гордился тем, что хорошо послужил государю, а государь вполне миролюбиво сносил некоторый недостаток пиетета со стороны своего штатного картографа. На реплику монаха он хмыкнул, и кивнул:
– Пусть будет как ты хочешь. Ступай.
Провожая глазами грязную серую рясу, мелькнувшую в дверях, я формулировала свежий тезис. Оказывается, только личное обаяние этой нетривиальной исторической персоны и заставляет повиноваться его людей. Только оно, ничего больше. Простой принцип, как и большинство простых вещей, давал наилучшие результаты. Я и сама не раз пользовалась сходным способом привлекать к себе симпатии, разве что в меньших масштабах. Властитель просто переживал легкую форму размножения личности. Множился он на сколько угодно человек, и ни один из них почти ничем не напоминал другого. Однако каждый узнаваемо походил на того, с кем Властитель в данный момент общался. Каждое такое зеркальное отражение понимало собеседника гораздо лучше, чем он сам понимал себя.