Ее путешествие было тайным: она долго добиралась на родину из Наваррского королевства, и сопровождали ее лишь самые верные люди. Среди них была и никому не знакомая чужестранка, говорившая по-английски со странным, вовсе не наваррским, акцентом. На роль чужестранки приняли меня, хотя и с изрядным скрипом.
Меня вообще не собирались посылать в новую командировку. Раннее Средневековье считалось опасным, и рисковать шеф не хотел. Он так и не захотел, но просто вынужден был смириться.
– Я долгое время нигде не была, и мне абсолютно все равно, чем закончится мое путешествие, – в моем голосе не было ничего, кроме усталости.
В голосе шефа, напротив, звенел металл благородного негодования.
– Твоему сыну всего только год, – напомнил он строго.
– Моему… простою – вдвое больше, и все это время… – объяснять, в общем, ничего не требовалось.
Шеф всегда прекрасно понимал меня.
– Ты играешь в опасные игры с прошлым, Анна, – предостережение последовало вовремя, но оно уже ничего не значило для меня.
На свете, вообще, не осталось почти ничего, имеющего для меня значение. Исключение составлял белокурый мальчик с прозрачными голубыми глазенками, пухлый согласно возрасту и суровый не по годам… От него-то я и старалась убежать. Уж слишком он напоминал своего отца, оставленного мною в одной из прошлых эпох. Я так хотела освободиться от этих воспоминаний, а заодно и от себя самой, что была согласна изображать кого угодно и отправляться хоть на край света или времени – куда и кем пошлют.
Я тряхнула головой, избавляясь от непрошеной печали, и пристально взглянула шефу в глаза. Его маленький секрет кроме меня никому не был известен: шеф категорически не любил взглядов в упор. Всегда пасовал перед теми, кто смотрел ему прямо в глаза, и просил о чем бы то ни было. Хотя, если бы эта его особенность была озвучена, он яростно возражал бы против нее и обвинял всех вокруг в предвзятости и чрезмерной прямоте характера. Конечно, его-то трепетная натура всегда была вне конкуренции.
– Нечего пялиться, – устало заявил он, – Сама знаешь, терпеть этого не могу, и всегда пользуешься.
– Не всегда, – я пошла на попятный, и отвела взгляд, – Только если все прочие аргументы исчерпаны. На этот последний вам, обычно, бывает нечего возразить. Ведь нечего?
– Нечего, нечего… Ладно, готовься, но имей в виду, что на сей раз это очень опасное путешествие. Действительно опасное, понятно?