– Нет. – Сергей крепче прижал к себе мой локоть. Я почувствовала, что сейчас начнется второй раунд поединка. Надо было любой ценой это прекратить.
– Сережа! – взмолилась я. – Иди, прошу тебя.
Он упрямился, но я вытянула свою руку из-под его локтя и слегка подтолкнула его. Он пошел, оглядываясь на меня, и я, улыбнувшись, помахала ему рукой.
Я повернулась к Нине Владимировне и встретила ее пристальный ледяной взгляд. Да, кажется, мне здесь не слишком рады…
– Значит, вы знакомая моего внука, – раздумчиво протянула Сережина бабка.
Меня задело такое определение. Знакомая, надо же!.. Но хотелось как-то разрядить напряжение.
– Можно сказать и так, – улыбнулась я. – Мы, безусловно, с ним знакомы.
Но бабка не желала принимать моего шутливого тона.
– Все время забываю ваше имя, – заявила она. – Какое-то странное и, на мой взгляд, вычурное. Гретель, кажется?.. Вы немка?
– Я русская, – ответила я. – Просто это имя нравится моей маме.
– Вот как! Однако у вашей матери весьма странный вкус!
В этих словах было столько колкого сарказма, что я поежилась. Бедная моя мамочка!
– О вкусах не спорят, – стараясь говорить спокойно, ответила я. – Каждый вправе иметь свои.
– Вот как! – Она помолчала, а потом, как будто подводя черту под прежним разговором, заговорила другим тоном и даже слегка улыбнулась, показав безупречные фарфоровые зубы:
– Милочка, я хотела бы вас попросить… Вы не могли бы помочь нам на кухне? Мы не успеваем…
Надо же! Оказывается, в этом пафосном доме все как у других. Это мне привычно: куда не придешь в гости, тебя сразу ведут на кухню, и ты начинаешь спешно строгать последние салаты или раскладывать последние закуски!
– Конечно, я помогу, – улыбнулась я. – С удовольствием.
Я шла за ней по длинному извилистому коридору, смотрела на ее прямую спину и стройные ноги в изящных туфлях на каблуках и восхищалась. Если Сергею тридцать, то ей, учитывая, что он ее младший внук, должно быть хорошо за семьдесят, а как выглядит! Интересно, что у них с Сергеем за конфликт? Надо будет допросить его с пристрастием!
Когда мы наконец добрались до кухни, я застыла в недоумении. Я ожидала увидеть стайку хлопочущих женщин, тех самых «мы», которые «не успевали», но кухня была пуста. Только у стены, за маленьким столиком, сидела толстая, распаренная кухарка в белом колпаке и переднике и пила чай. На плите в кастрюле тихонько кипело какое-то варево, да на разделочном столе, на деревянной дощечке лежала большая неочищенная луковица.