– Ясно. Но ты все-таки постарайся, чтобы этого самого устранения не случилось, хорошо? Я очень тебя прошу. И если вдруг что, ты все-таки обращайся, звони мне. У нас с мамой, например, есть дача, на которую она почти никогда не ездит. Ты бы мог там укрываться, хоть иногда. Ну и делом каким, если что, я тебе все-таки постараюсь помочь.
– Так, Саратова, все, – теряя терпение, Глеб поднялся с качелей. – Опять ты за свое. Можно подумать, что у тебя шарманка сломалась. Заела.
– Зато твоя дерзилка исправно работает, – усмехнулась Маша. – Да и сам ты все такой же, ни капельки не изменился, как я погляжу.
Он замер, глядя на нее, снова начавшую покачиваться на качелях.
– Любуешься? – предположила Маша, прищуривая глаза в чуть заметной лукавой улыбке. И, поскольку он не ответил, предложила, сдерживая смех: – Хочешь, еще раз покажу? Хуже не стала!
– Ну и зараза же ты, Машка! – заметно смутившись, выдохнул Глеб.
– Да, я такая. – Она кокетливо поправила локоны.
Он скупо улыбнулся, еще ненадолго задержав на ней взгляд. Потом кивнул:
– Ну все, я пошел. Спасибо, что предупредила. И рад был тебя повидать. Но больше чтоб мне тебя не видеть и не слышать, ясно? С третьего раза, надеюсь, даже до блондинок доходит?
– Это когда как, – ответила Маша уже ему в спину. Проводила глазами его быстро скрывшуюся за деревьями фигуру. Вздохнула: еще в школе ее не оставлял равнодушной этот хмурый черноглазый отшельник. Да и он относился к ней несколько иначе, чем к остальным, порой позволяя ей по отношению к себе гораздо больше того, что позволил бы кому-то другому. Особенно после того случая, в раздевалке. Она могла безнаказанно спихнуть на этого ершистого парня свою школьную сумку на полпути из одного кабинета в другой, подойти и бесцеремонно перевязать ему небрежно завязанный галстук, за углом школы вытащить у него изо рта сигарету, зацепить иногда задорной шуточкой, и немало чего еще. Нельзя сказать, чтобы он был от ее действий в восторге, но терпеливо сносил. При всем при том, что терпение не было его добродетелью. Она же упивалась своим особым статусом и тайной завистью подруг, не сумевших добиться от Глеба такого же отношения. И вот сегодня он откликнулся на ее зов, едва она ему позвонила. Интересно, позвони ему кто другой, он тоже пришел бы, невзирая на усталость и ранний час? Маше отчего-то хотелось думать, что нет. А еще оставалось сожаление, что Глеб ушел так быстро…