Он заполнил какие-то бумажки, что-то подписал и стал набирать номер телефона. Диск заедал и противно потрескивал. «Надо же бывают такие (это о телефоне). Ну, вот назад в прошлое». А кадровик добрым голосом сказал в трубку:
– Петрович. Привет. Как дела? Нашел тебе сборщика!
– Надо же, нашел. Я сам нашелся.
– С тебя бутылка! Все отправляю. Пока.
– Видно я ошибся, – думал Андрей, – есть еще развлечения.
А кадровик повернулся к нему и сказал:
– Значит, пойдешь в сборочный цех. Найдешь начальника Владимира Петровича Кравченко. Скажешь от меня. Понял?
– Понял, – сказал Андрей и подумал, – как быстро перешел на «ты». Ну да, он теперь начальник, а я сраный сборщик. Иерархия.
Территория «родного» предприятия напоминала декорации к фильму о войне. Что-нибудь типа «завод после бомбардировки». Все заросло крапивой и кустами, из которых по всюду торчали покореженные металлические каркасы какого-то оборудования. Разломанные ящики, еще какой-то мусор. На доске почета не было ни одного портрета.
– Видно все почетные вымерли, как мамонты. А новые не в почете.
Над облупленной серо-зеленого цвета дверью ржавела табличка «Сборочный цех».
Он открыл ее и запах, которого он не ощущал двадцать лет, хлынул на него из всех щелей. Пахло металлической стружкой, машинным маслом, резиновым клеем, краской и еще чем-то. Этот сложный аромат сразу напомнил о юности, все вспомнилось, как будто и не было двадцати с лишним лет.
Начальник цеха был по виду очень приличным мужиком. Что-то среднее между военным в отставке и коммунистом с 1905 года. Честь и совесть.
– Переживает, небось, за этот сральник. А поделать ничего не может. Только бы не жаловался на жизнь и новых русских.
Но Кравченко не жаловался. Он пожал Андрею руку.
– Очень рад. Сборщики нам нужны, никто не хочет сейчас на завод, – и добавил, – к сожалению.
Андрей хотел возразить, что, мол, другие времена и у молодежи изменились цели и возможности, но не стал. Нужно было погружаться. И он рабочий и не ему учить начальника цеха жизни.
Кравченко вызвал бригадира.
– Вот, Серега, принимай пополнение.
Серега мужичок лет пятидесяти оглядел Андрея очень критически.
– А Вы к нам надолго? – с издевкой спросил он. Андрей молчал. Врать не хотелось. А рассказ о том, что он здесь на месяц вряд ли пойдет на пользу.
– Ладно, перестань, – выручил Кравченко, – тебе человека даем, а ты сразу издеваться. Как сложится, – он подмигнул Андрею, но как-то грустно подмигнул, тоже не верил, что надолго.