– Да, киса, мальчики нынче пошли не те. То ли дело раньше. Когда рыцари то были? Лет двести назад? Вроде да? Неважно. Вот тогда, – мечтательно раскрывая ротик, делая ударение на букве «а», другая лапочка, киса, суслик и зайка, продолжила, – тогда все были джентльменами! А сейчас! Ну, вообще! Вообще ужас, просто пипец! Одного попросила мне платьице купить, так он знаете, что сказал?
– Что? Что? – задорно завизжали девушки.
– Сама купи! – томно заявила принцесса.
Черные обтягивающие юбки заерзали по стульям. Блондинка закатила зелено-голубые глаза. Брюнетки застучали каблучками, а сине-зеленые бестии заверещали: «Ну и мерзость! Пошли же ведь парни, но! Как нам девочкам в таком мире жить? Ужас-ужас!».
Слушая эти восхитительные речи, я незаметно присел рядом, поздоровался, не получил ответа и продолжая умиляться местному наречию, стал заполнять анкету. Признаться, анкета была нестандартной. Листочек спрашивал сотовый номер бывшей девушки, уточнял, кем работают родители и бестактно просил рассказать потаенную сексуальную фантазию. Выдумав уже забытый номер прошлой роковой бестии, определив родителей преуспевающими промышленниками и героями капитализма, по истечении пяти минут я справился со всеми пунктами опроса и принес его Даше.
– Ждите молодой человек. Вас вызовут в порядке очереди. Не переживайте: все будет хорошо.
– А я не переживаю, – искренне ответил я.
– Кастинг будет проходить в режиме Skype конференции, – враждебным тоном, пояснила Дарья.
– Слыхал про такую. Хорошо, буду ждать, спасибо, – все еще соблюдая конспирацию, обойдясь без фразы «я журналист! Я журналист Дашенька! Вы ведь именно меня ждали! Что делать?», индифферентно пробормотал я.
Усевшись на диван и распугав пару лакированных сверху донизу цыпочек, посчитавших меня за быдло, поддаваясь веянию модных масс, я закинул ногу на ногу и широко потянул руки. Слегка засветив небритые потные подмышки и обратив внимание на откуда-то взявшегося паренька, я вдруг превратился в желтопрессованного проныру. Благодаря острому слуху и молчанию, которое восприняли как замкнутую деревенскую простоту, словно диктофон, я фиксировал каждое слово. Крепкий, накачанный, не знаю насчет щедрости, практически принц, Филипп был в центре внимания: откликающийся на «Филечку», загорелый, с короткой стрижкой и смазливо голубоглазый он нравился всем, даже мне.