– Тебе, Настенька, должно быть скучно в наших краях?
– Что вы, дядюшка, – Оболенская подняла на него удивленный взгляд. – Нисколько.
– Да я понимаю, понимаю… – отмахнулся от ее возражений Фучик. – Ты привыкла ко всяким развлечениям при дворе. И я вот тут подумал… – он сделал торжественную паузу, вынуждая Настасью Павловну вопросить:
– Что же, дядюшка?
– Что нам следует дать бал! – произнеся это, Анис Виссарионович засиял пуще прежнего. – В твою честь, да-да. Всенепременнейше следует!
Настасья Павловна так и обмерла, с недонесенной до рта чашкою. Бал? Бал – это прекрасно. А вот возможное нарушение ее инкогнито – совсем напротив.
– Ну что вы, дядюшка! Не стоит так утруждаться…
– Стоит! – категорическим тоном заявил Анис Виссарионович, для пущей убедительности стукнув кулаком по столу. – Моя племянница того стоит!
– Кого же вы хотите пригласить? – осторожно осведомилась Настасья Павловна, смиряясь с неизбежным и лелея надежду, что торжество будет не слишком пышным.
– Всех! – горячо заявил Фучик.
– И ваших агентов тоже?
– И моих агентов тоже. Есть у меня один замечательнейший экземпляр – Шульц Петр Иванович! – сказав это, Фучик как-то хитро покосился на Настасью, отчего та снова испуганно застыла. Неужто дядюшка что-то знает о ее похождениях?
– И что же? – спросила Настасья Павловна как можно спокойнее.
– А то, Настенька, что ты уже второй год как вдовая…
– Дядюшка! – воскликнула с укором Оболенская.
– Знаю, знаю, ты ещё переживаешь безвременную кончину Алексея Михайловича, но, скажем прямо, Настенька, супруг твой был не из тех, память о ком стоит свято…
– Довольно, дядюшка, – прервала его Настасья Павловна с мягкой улыбкою. – Не будемте, прошу вас.
– Хорошо-хорошо, Настенька. Но к Пете ты всё же присмотрись…
«Уже насмотрелась» – хотелось буркнуть Настасье Павловне. «Да так, что ни сна теперь, ни покою».
– Ну что же, мне пора, – продолжал, тем временем, дражайший дядюшка, вставая из-за стола. – Дела не ждут.
Когда Анис Виссарионович отбыл в агентство, Настасья Павловна позволила себе, наконец, сменить выражение лица на хмурое. Затеянный дядюшкой бал добавился в число проблем, и без того уже навалившихся на Оболенскую сверх меры. И заказ нового платья вкупе с думами о том, как удержать на замке неугомонного Моцарта, к несчастью, слишком любившего музыку, чтобы оставаться в стороне от бала, были лишь малой толикой того, что беспокоило Настасью Павловну. Главная же ее забота состояла в том, чтобы каким-то непостижимым образом избегать весь вечер господина лейб-квора, ведь Анис Виссарионович наверняка пожелает представить их друг другу.