– Правда?– удивилась Нина Даниловна, – вы и муку с собой брали?
– Немного, чтобы рыбу жарить. Из оставшейся я прямо в кастрюле испекла несколько коржей, смазала сгущёнкой и посыпала изюмом. Сама по ходу рецепт придумала.
– Видишь, какая придумщица! Мне с ней повезло, из топора кашу сварить сможет – Саше, видно, хотелось похвалить молодую жену.
– Вот и хорошо, – ответила свекровь и посмотрела на меня, – будешь готовить, пока мы с бабушкой ремонтом занимаемся. Полы Гриша перестелил, нам осталось стены побелить, да двери и окна покрасить.
– Так мы тоже готовы помогать! – воскликнула я с энтузиазмом.
– Нет, к чёрной работе я тебя не допущу, сами управимся.
За разговорами не заметили, как пельмени сварились. К ним обычно подавалась сметана и сливочное масло.
– Может, вина налить с дороги? Или чего покрепче?
– Не, ма, не хотим. Устали на перекладных. Сейчас покушаем, поставим палатку, да и поспим хоть немного.
– Конечно, отдохните! Вечером, когда Гриша придёт, тогда и по рюмочке за встречу выпьем!
Я промолчала. Одно слово «выпьем» в моей душе вызывало такой протест, что хотелось всем крикнуть:
– Да сколько можно пить? И зачем? Неужели нельзя обойтись без выпивки? Сколько горя она принесла в семьи! Сколько душ сгубила!
Но в чужой монастырь, как говорила моя бабуля, со своими порядками не приходят…
Почему я так часто вспоминаю бабушкины пословицы? Наверное, они вошли в моё подсознание и всплывают в самый нужный момент. Спасибо тебе, моя родная, что ты была в моей жизни! Без бабушкиной поддержки я, наверное, не выстояла бы в неравной борьбе за выживание. Не дай Бог такой судьбы ни детям, ни внукам! Ни друзьям, ни врагам!
В палатке, поставленной посредине огорода, мы прожили весь месяц, на удивление соседей и знакомых. Благо, июль и август порадовали солнышком, а дожди остались там, в Саянах – косые, прямые, проливные, моросящие, холодные и не очень, но шли они ежедневно, пока мы были в походе. Только на последнем привале с утра вышло солнце и дало нам возможность просушить палатку, рюкзаки и одежду. Видно, природа над нами сжалилась, услышав мою мольбу и стенания. Я не говорю, молитву, потому что в то время мы все были комсомольцами и атеистами. Я за весь поход не слышала от ребят, чтобы они вспоминали Бога. А вот дожди и слякотную погоду ругали иногда и крепким словцом, но только так, чтобы я не слышала. И всё же поход мы потом вспоминали с теплом и любовью…