После этих слов мама изумленно уставилась на него. Но произнести ничего не успела, тостующий протянул бокал вперед, громко гаркнув:
– С совершеннолетием!
Мы чокнулись и выпили. Если называть вкус этого вина одним словом, то идеально подойдет «божественный». Взгляд скользнул по табло электронных часов: 18-16. А в следующий миг за окном сверкнула ослепительная молния, ударившая в громоотвод нашего дома. Тут же загромыхало так, что задрожала посуда на столе.
Вино еще не успело достигнуть моего желудка, как дядя Гена, совершенно не обращая внимания на аномальную грозу, расплылся в широкой улыбке и плюхнулся на стул.
– Давайте еще разолью! Славное вино! – как ни в чем не бывало заявил он и между делом добавил:– Подарочек дома в тишине и покое распакуешь. Сейчас не надо.
Постепенно атмосфера за столом изменилась, будто бы и не было странного поздравления с молниями. Я даже как-то расслабился, а после еще двух бокалов и вовсе позабыл о тревогах. Наши посиделки превратились в самый обычный семейный вечер, перетекший в совместный просмотр «Иван Васильевича».
В это мне хотелось верить. Да чего уж там, так я все и воспринимал, убеждал себя в этом, гоня прочь щемящее грудь чувство. Точно! Мне определенно показалось, что мама временами с тоской поглядывает в мою сторону, а голос дяди Гены неестественно бодр…
***
Как и обещал, дядя Гена лично вызвал мне такси, причем машину бизнес-класса, и оплатил ее своей карточкой. Обняв на прощанье его и маму, я шагнул в лифт и спустился на первый этаж. В подъезде снова мерцала лампа – извечные проблемы с электрикой уже никого не удивляли. Как и периодические войны с пьющей молодежью и, соответственно, мокрыми вонючими углами. Помню еще классе во втором спрашивал у мамы, почему бы нам не переехать в место получше. Она всегда находила миллион причин и сводила ответ к какой-нибудь милой шутке. Правда однажды я узнал ответ, случайно услышав ее разговор с прабабушкой. Эту квартире маме подарил мой кровный отец. И, видимо, даже спустя много лет она не может расстаться с его подарком.
Переступив через перевернутую неизвестным растяпой пластиковую подложку с крысиной отравой, я вышел на улицу.
– Ха-ха! Прикинь, мышь в Мерс залезла! – с лавочки донесся подвыпивший гнусавый голос.
– Гонишь? – удивился его шепелявый собеседник.