- Вы уверены? – искренне удивился я. – Меня сложно чем-либо
заинтересовать.
- Мужчина, среднего возраста…
- Тем более…
- Брюнет, с бородой…
- С аккуратно подстриженной бородой? – уточнил я, хотя уже
понимал, о ком идет речь.
- Совершенно верно, Тимофей Александрович.
Дакхр, Игнат-Николай, куда ты умудрился влипнуть, не высовывая
нос дальше ворот?
- Допустим, вы все же смогли меня заинтересовать. А что
интересует вас? Для чего вам понадобился этот брюнет средних
лет?
- Давайте поговорим об этом при личной встрече, господин граф.
Получите его назад.
- Целого и невредимого или по частям?
- А это будет зависеть от вас, - мне показалось, что обладатель
странного голоса усмехнулся.
- Где встретимся?
- Вот это уже другой разговор. Это мне нравится гораздо больше.
Эээ… Свалку возле Крымского моста знаете? – говоривший словно не
сразу вспомнил слово «свалка».
- Знаю.
- Вот возле свалки у моста и встретимся. Приходите один и без
оружия. Сделаете все правильно, разойдемся, как говорят, миром.
- Откуда мне знать, что заложник до сих пор жив?
- К сожалению, не могу вам предоставить доказательств. Он вел
себя слишком шумно, пришлось усыпить. Так что, Тимофей
Александрович, придется поверить мне на слово. Я не собираюсь вас
обманывать. Мне только нужны некоторые сведения.
Да, конечно, обманывать он меня не собирался. И место возле
городской свалки выбрал совсем не потому, что два трупа там ну
очень удобно спрятать. Но, так или иначе, мне нужно было отобрать у
них Николая. Такая корова нужна самому!
Странная манера речи натолкнула меня на мысль о том, что
говоривший со мной человек мог быть иностранцем. И я бы не
раздумывая позвонил Вольскому несмотря на запрет привлекать
посторонних. Но риск того, что Вольский решит лично приехать на
задержание шпионов, а не пришлет молодое поколение, как в истории с
Фридрихом, был весьма велик. А значит, даже густая борода не могла
гарантировать того, что Остап Игнатьевич не узнает в заложнике
графа Никольского.
Нет, я не боялся действовать в одиночку. Я был полностью уверен
в том, что могу справиться с противником, имевшим численное
преимущество. Но вот что с ним делать после того, как я его
обезврежу? Если опасности для моей жизни не будет, убивать я никого
не собирался. А сдать полиции все равно, что отпустить на волю.