- Да. Вот только зря она все это затеяла, - я посмотрел на все
еще бледного поверенного.
- Что это значит?
- Барон Грофф написал новое завещание, по которому все его
имущество достается мне.
Свист. Тишина. Снова покашливание.
- Ваше сиятельство, вы же понимаете…
- Да, Андрей Петрович, я прекрасно понимаю, что при этом условии
становлюсь одним из главных подозреваемых. И я не представляю, как
вас убедить в том, что не был в курсе.
- Я могу заверить, граф Никольский не знал, что Виктор
Викторович оставил ему все имущество, - робко произнес из угла
Пеньков. – Барон изменил завещание буквально за день до гибели, и
сказал, что это будет для всех большим сюрпризом, особенно для
наследника.
- Я услышал, Тимофей Александрович, - вздохнул Жданов. – Да, я
верю, что вы не причастны. Думаю, что и Вишневский будет
придерживаться этого мнения. Но пока все не выяснится, держитесь от
этого дела подальше, чтобы ни у кого не возникло сомнений
относительно вашей непричастности.
Да, то, что майор не стал арестовывать меня, а все же довел это
представление до конца, было для меня большой удачей. А вот поверит
ли Софья после всего услышанного, что я не причастен к гибели ее
семьи – большой вопрос.
Услышав от Жданова: «Буду держать в курсе», - я сбросил вызов и
сомкнул веки.
Окутавшая меня темнота немного облегчила головную боль. Я бы
простоял так не один десяток минут, но до моего сознания добрался
голос поверенного:
- Тимофей Александрович, в ближайшие три дня состоится суд. Для
Софьи Викторовны будет назначен новый опекун. У вас, кстати, нет на
примете надежного кандидата на эту роль. Иначе суд может назначить
из муниципального перечня кого-то, не вполне лояльного. Полагаю,
судьба юной баронессы вам не безразлична.
- Предлагаю спросить об этом саму баронессу, - я оттолкнулся
плечом от стены и направился к двери, ведущей в палату.
Да, такое решение было весьма жестким, возможно даже жестоким.
Предстояло объяснить Софье, почему ее тетку лишили опекунства. И
весть о том, что ее семья погибла по чужой злой воле – удар очень
болезненный.
Доктор, оставшийся в палате, ходил вокруг больничной койки,
скрупулезно проверяя данные на аппаратах. Девушка неподвижно лежала
с закрытыми глазами, безучастная к тому, что происходило
вокруг.
- Евгений Петрович, могу я поговорить с вашей пациенткой с глазу
на глаз?