Двери в больницу распахнулись. Казалось, что даже через герметично закрытую маску просачивалась вонь. Я шла позади отряда зачистки, он был собран специально для таких ситуаций: устранения угрозы и взятия уцелевших под карантин. Медики и химики зашли вслед за нами, вокруг царила мертвая тишина. Кровью были залиты все стены, самое странное было то, что вокруг была куча отрубленных конечностей. Каким из тел принадлежит та или иная часть, определить было невозможно. В больнице царила тьма, так как по неизвестным причинам световые приборы не функционировали, так что приходилось полагаться лишь на фонарик в правой руке. Я заметила, что все конечности были отсечены мастерским движением, как будто тела прорезали лазером.
Мы шли по длинному коридору больницы, переступая трупы, подходя к большой, наваленной друг на друга куче тел, впереди раздался голос:
– Всем сюда, у нас тут живой, осторожно, это потенциальный объект зачистки.
На полу лежало тело мужчины в странном фольгированном костюме, рядом лежал светящийся клинок, его свет – единственное, что освещало коридор больницы. Он лежал неподвижно, но внезапно его рука резко поднялась.
Рядом стоящий военный направил на него дуло автомата М4.
– Не шевелись! Дернешься – и из тебя сделают решето.
Рука продолжила двигаться к маске на его лице, щелчком он отстегнул ее с себя и кинул в сторону, угодив в одного из военных. Все нервно держали оружие. Его лицо было усеяно шрамами, на правой стороне головы не было клочка волос. Такое ощущение, будто кто-то пытался снять с него скальп. Он обвел всех взглядом и остановился на мне.
– Агент Шерил, подойдите поближе.
– Какого хуя, кто вы такой, откуда вы знаете мое имя, черт возьми?
– Я знаю всех, кто находится в этой комнате, и я знаю, кто о чем сейчас из вас думает. Слева от тебя агент Браун, два года провел в Ираке, отличился в бою, освобождая военнопленных. Сам же первый, кто заслуживает пулю в лоб: убивал, насиловал местных жителей, занимался контрабандой оружия, после Ирака служил в спецназе, а после его перевели в специальный отдел расследований, по блату, разумеется.