Солдат ел. Ложка мерно отправляла в рот жижу отвратительного желто-коричневого цвета. В ней попадались кусочки лука и какой-то травы, крупа и неизвестно как попавшие в котел жуки. Между собой солдаты решили, что повар добавляет их со своего тела, щедро сдабривая смрадом пота безвкусную массу.
Повар ел отдельно ото всех. Ни стыдясь никого, помогая себе черпаком и огромной ложкой. Желтая жижа гнойными потеками сбегала по его обвисшей груди и умащивала огромный живот. Сваренные заживо жуки оставались на волосатой груди до следующего приготовления пищи.
***
Вечер неторопливо перетёк в ночь так же, как маленькая рана перетекает в гангрену. Тяжелое покрывало скрыло ото всех небо, звезды и луну. Сейчас небольшой костёр согревал, но не обещал, что так будет всю ночь.
Освободившись от латной экипировки, оставив на себе грязную шерстяную рубаху и кольчугу, Солдат закутался в теплый много раз штопаный плащ и уснул.
Только во сне мы свободны. Только сон приносит сладостное упоение и отдых усталому телу.
Сон, тяжелый, липкий, намертво связал сознание солдата. Сон – это маленькая смерть. И те из братьев, кто еще не успел уснуть или нес службу, молились, и все больше из них просили богов о сне, вечном сне. Дабы никогда более не увидеть рассвет.
Во сне солдат шел по пустынной вязкой земле. Грязь чавкала под ногами. Звезды холодно и бесстрастно смотрели ему в лицо с безграничной высоты небес.
Солдату было холодно, он шел быстрее и быстрее, плащ, как и вся остальная одежда, перестал согревать, и воин побежал. Падал, подымался с колен и, вновь падая, бежал.
Впереди замаячило белое пятно. Дерево, покрытое снегом, прорастающее из грязной земли. Корни скрывал белый, будто платье невесты, снег. И солдат закричал, что было сил, рванулся к этому спасительному снегу. У самого дерева он снова упал. Едва коснувшись земли, нога с хрустом подломилась, и вопль боли разнесся по пространству сна.
Нога, сломанная ниже колена, волочилась за Солдатом, оставляя борозды в грязи, будто плуг безумного пахаря. Но это был сон. Боль перестала беспокоить Солдата, лишь только он дотянулся до спасительной белизны. Без сил рухнув на снег, Солдат посмотрел на ветви дерева. Черные, тонкие, они держали на себе снежные россыпи. А по краям гроздьями висели кроваво-красные ягоды. Рябина, сладкая после первых заморозков. Протянув руку, Солдат сорвал гроздь и с наслаждением разжевал несколько ягод. Слаще рябины нет нечего. Иней холодил губы, и сок, терпкий и вяжущий, ласкал язык солдата.