– Нет, впервые его вижу. Вы знаете, кто он такой?
– Я тоже не встречал его прежде. Очень сожалею о случившемся, сэр. – На удлиненном лице старого отставника появилось выражение беспокойства. – Надеюсь, последствий не будет, сэр?
– Что? – Джек в недоумении замер возле вращающейся двери. – Что вы имеете в виду?
– Ну, вы не станете жаловаться администрации, сэр, настаивать на расследовании?
– Нет, – ответил Джек. – Не волнуйтесь. Последствий не будет.
– Понимаете, сэр, – проговорил швейцар, – они – не итальянцы.
Джек улыбнулся:
– Я понял. Забудьте это происшествие.
Швейцар, радуясь тому, что репутация его соотечественников не пострадала, церемонно поклонился Джеку:
– Благодарю вас, сэр. Я уверен, ваш нос быстро заживет. – Он толкнул дверь; Джек, прижав окровавленный платок к носу и вдыхая аромат духов, вошел в вестибюль. Подходя к стойке, он узнал этот запах. Его жена пользовалась такими же духами. «Femme»[6], вспомнил он, ну конечно, «Femme».
Когда Джек назвал портье свою фамилию и протянул ему паспорт, служащий отеля приветливо улыбнулся.
– Да, мистер Эндрюс, для вас забронирован «люкс».
Он нажал кнопку вызова носильщика и сочувственно посмотрел на Джека.
– Ударились, сэр? – спросил портье, стоящий на страже благополучия гостей, для которых забронирован «люкс».
– Нет. – Джек посмотрел на платок, чтобы проверить, не остановилась ли кровь. – У меня склонность к носовым кровотечениям. Это наследственное.
– О, – огорченно произнес портье, охваченный жалостью ко всем родственникам Джека.
Кровь еще шла, поэтому Джек ехал в лифте, прижав к носу платок. Он уткнулся взглядом в спину носильщика, делая вид, будто не замечает двух молодых женщин, находившихся в кабине; они шептались на испанском, с любопытством поглядывая на Джека.
В гостиной «люкса» стояли свежие цветы, на стенах висели картины с видами Рима. Джек, вспомнив тесную парижскую квартиру с разбросанными по ней детскими вещами и пятнами на потолке, улыбнулся, радуясь строгой элегантности «люкса». Он так давно не покидал Парижа, что уже забыл, как замечательно оказаться одному в гостиничном номере. Дав носильщику чаевые и письмо к сыну, Джек осмотрел спальню и просторную, отделанную мрамором ванную с двумя раковинами. «Один умывальник для меня, – подумал он, – второй – для кого-то еще». Взглянув на себя в зеркало, он заметил, что нос начал распухать. Джек слегка надавил на него. Брызнувшая кровь заалела на белой раковине. «Похоже, перелома нет и синяка под глазом не будет», – успокоил себя Джек.