– Кто русский понимает?
– Я могу говорить, – медик закончил обрабатывать одного раненого
и занялся своими ногами.
– Скажи всем: не будете дёргаться – останетесь живыми. Если все
сейчас мне дадут слово, что не будут предпринимать ничего против
сложившейся ситуации – отвезу вас к своим. Ваши жизни мне не нужны.
Повоевали, и хватит. Сам видишь, не на вашей стороне сила. А
значит, и правда не на вашей стороне.
Белобрысый разразился речью на непонятном языке, и все трое в
конце концов пропели по очереди:
– Я, я ска инте ёра де лэнгие… – Так услышал. Не знаю, что они
сказали, но «я-я» – это определённо согласие.
– Нора, ком цу мир! Сандра – контроль и посмотри
пулемётчика.
– Уже посмотрела. Ты ему попал между пластин бронежилета.
Зачем-то два раза.
– Хорошо, возьми пулемёт и контроль сверху. Иван, сплавай за
лодкой. С мотором справишься?
– А то… У нас с батей на Дону «Прогресс» с Меркури.
Первоначально обработанных шведских бойцов в одном исподнем и со
связанными за спиной руками мы с натугой, но всё-таки загрузили в
лодку – и погнали. Восемьдесят сил мотора на такую нагрузку – это
моща необыкновенная. Летим, едва касаясь воды. Скорость
ограничивают только повороты. За час с небольшим долетели до
Карьера. Влупил из пулемёта предупредительную очередь по домику
Томаса, вернее, – в ту сторону. Отдача у Браунинга такая, что с
лодки только «в ту сторону» точно стрелять можно. Впрочем, хватило.
Из домика пара человек порскнули куда-то по сторонам.
Причалили возле угольной калоши Гуннара со всё так же лежащим
сверху настилом во всю длину. Шведов пришлось выгружать на берег
буквально на горбу: за время дороги они уже расслабились, и ранения
дали о себе знать...
А когда отошли от берега, остаток патронов в ленте я влупил,
стараясь не задирать ствол, чуть ниже ватерлинии угольщика. Сколько
раз попал, куда надо, не знаю, но пузыри пошли... Вряд ли
спохватятся раньше, чем калоша ляжет на дно. В общем, пока мы будем
заниматься своими делами – им тоже будет, чем заняться. А потом –
пусть уголь возят. На уголь мы не претендуем...
Развернулись и полетели обратно, девочки наши, небось,
волнуются.
Свою часть дела мы отработали честно.
Сандра
Спокойная война
Удивительное дело, – думала Сандра, – раньше какая-нибудь
разбитая чашка уже ощущалась как грядущая неприятность. А тут –
реальная опасность, а ощущения, что что-то плохое может случиться,
нет. Андро уходит в свои «вылазки», она смотрит – нет, всё
спокойно. Всё-таки у них действительно «тревожные» настройки
одинаковые – ни разу Андро не сделал какого-то опасного с её точки
зрения шага.