– Это был санаторий, – пояснила Лиза. – Поэтому и планировка такая.
По одну сторону коридора шла вереница окон. А по другу – дверей.
– Мы все живем в том крыле, Лиза махнула себе за спину. – Здесь только Юрка. Он и будет твоим соседом. Не беспокойся, комнаты у всех разные. Учеников не так много, можно позволить.
Стук каблучков Лизы отлетал о стен, смешиваясь с шарканьем босых ног Тима.
– Пришли, – Лиза остановилась у светлой двери. Такой же, как все прочие.
Тим толкнул. Не заперто.
Комната была просторная. Даже огромная для него одного. У стены сиротливо стояла кровать. Современная. Хотя Тим ожидал увидеть ржавеющею «сетку».
К окну жался письменный стол. Словно не желал иметь ничего общего с прочей мебелью. А еще лучше выпрыгнуть в сад и удрать от этого безумия.
Шкаф для одежды, да тумбочка лишь подчеркивали пустоту комнаты, а не заполняли ее.
– Здесь бы и шестеро уместились, – пробормотал Тим.
– Возможно раньше так и было. Или просто мебели побольше завозили.
Лиза пожала плечами.
Тим побрел к кровати. Странности вчерашнего дня вымотали его окончательно. Сил не осталось даже на то, чтобы раздеться.
– Что всё-таки с тобой приключилось? – спросила Лиза. Девушка опиралась о дверную створку и готова была уйти в любой момент.
Тим глянул через плечо и бросил:
– Кажется, я сжег школу.
Спал Тим плохо. В кошмарах снова и снова прокручивалась сцена, как он разносит школу голубыми молниями. Затем являлся Пашка. Весь в испарине с пунцовым румянцем на щеках. Брат выглядел больным, но отказывался ложиться в больницу. Бабушка вздыхала, упрашивала его, а затем и вовсе начинала плакать.
– Я помогу вам! Обязательно помогу! – кричал Тим. Но его не слышали или ему не верили.
Затем появлялась та самая комиссия, о которой говорила бабушка. Худые высокие тетеньки и дяденьки в одинаковых серых плащах. Они хватали Пашку за руки, тащили за собой. Пашка вырывался, но у него никак не получалось высвободиться.
– Оставьте его!
Тим бежал к брату. Хотел вырвать его из чужих рук. Но сколько бы он не перебирал ногами, оставался на месте.
– Нет! Оставьте его! Ему нельзя в приют!
Тим проснулся от собственного крика и тут же сел.
Он находился в постели. Мокрая одежда липла к телу. Одеяло спеленало по рукам и ногам, связало смирительной рубашкой.
Тима тут же захлестнул ужас. Помещение пряталось за серым полумраком, а их с Пашкой комнату всегда освещал зеленый неоновый свет с улицы.