– Как ничто? – Фра Филиппо выглядит возмущенным до глубин души. – Я рисовал, сколь себя помню! Начал ползать и уже рисовал на земле палочкой. Стал ходить и мои рисунки усложнились. Я даже научился затачивать палочки и делал это сам. Уже тогда я стремился к утонченности в рисунках. Мне повезло. В монастыре мне было с чем работать. Я старательно копировал фрески, забывал о времени, не помнил уроков. Я жил в том, что изображал. Как затворник просиживал в капелле Бранкаччи, ведь её расписывал сам Мазолино! А потом к нему присоединился Мазаччо, который был для меня, как Бог, и я пред ним преклонялся. И это судьба, её рука, знаю! Потому что росписи капеллы завершит не кто-то далекий, а мой сын Филиппино. Это произойдёт в 1480 году, когда меня уже не будет среди живых. Да, Лукреция, наш Филиппино по моим следам придёт в то самое место, – в капеллу Бранкаччи! Фрески Мазолино и Мазаччо вдохновят и его на величайший труд!
– Я видела сокровища церкви Санта Мария дель Кармине и капеллу Бранкаччи лишь однажды. Фрески о первородном грехе, несмотря на свой почтенный возраст, покорили меня. Могу понять чувства Филиппино и ваши, Филиппо… Итак, в пятнадцать лет вы уже стали монахом, – продолжает Мария, – и вас все называли братом. Так проявилось ставшее впоследствии знаменитым имя ваше Фра Филиппо Липпи, в котором «фра» – сокращение от слова frate[19], означающее «брат».
– Да, дорогая! 8 июня 1421 я принял сан в кармелитском монастыре дель Кармине, превратившись в монаха Фра Филиппо Липпи, к слову сказать, брат мой Джованни пришел в монашество там же, но двумя годами ранее. Десять лет жизни я провел в монастыре как монах. Впрочем, мне не было скучно: я рисовал много и усердно. Меня никто не учил, я подражал знаменитым флорентийским мастерам, копируя их фрески. В конце концов, мой талант признали и доверили мне закончить росписи рано почившего Мазаччо. Я справился! Стали появляться небольшие заказы и для других церквей Флоренции. Я был молод, мне хотелось посмотреть мир, и в двадцать пять я ушел из монастыря, не сняв с себя иноческих одежд.
– Биографы говорили и писали всякое, даже будто бы во время плавания с друзьями близ побережья Анконы Фра Филиппо угодил в плен к мусульманским пиратам. После освобождения, похожего на чудо, он добрался до Неаполя, а затем и до Флоренции. Однако я сомневаюсь в правдивости этих слов, – Мария Липпи выжидающе смотрит на пращура.