…В подчинении фельдфебеля находились восемь солдат. Они круглосуточно охраняли паромную переправу, состоявшую из деревянного плота и натянутого через водную преграду толстого каната, проходившего сквозь ограждение импровизированного парома по всей его длине и обоими концами закрепленного на противоположных берегах реки. Данное плавучее средство приводилось в движение с помощью мускульной силы человека, то есть располагавшиеся на плоту люди просто тянули руками трос. За один рейс через реку могли переправиться пятнадцать-двадцать солдат, что, на первый взгляд, было чрезвычайно удобно для заброски разведывательно-диверсионных групп в расположение советских войск. Однако паром постоянно стоял на приколе! И объяснение было очень простым.
Все портил тот непреложный факт, что на другом, восточном берегу частей вермахта не было и в помине! Сразу за рекой простиралась ничейная даже не полоса, а довольно обширная территория, значительную часть которой занимали труднопроходимые болота и леса, куда немцы, образно выражаясь, боялись и нос сунуть, а русские, наоборот, чувствовали себя там, как дома!
За те три с половиной недели, что Герман Хаген командовал своим небольшим отрядом, в результате неприятельских обстрелов погибли один унтер-офицер и шестеро солдат, а еще двое военнослужащих элементарно пропали без вести. Собственно, и Хаген оказался здесь потому, что предыдущий «начальник переправы» вышел после захода солнца перекурить и бесследно исчез.
Каждый вечер Герман, ложась спать, не был уверен, что утром проснется. И ежедневно, глядя на шумящий за рекой лес, он задавал себе два вопроса. Первый – почему русские до сих пор не перерезали канат на своем берегу? И второй, гораздо более важный – зачем он, фельдфебель Хаген, и его солдаты, рискуя жизнью, караулят это старое и никому не нужное корыто, именуемое в различных донесениях не иначе как речной паром?..
* * *
…Армейский грузовик «Opel Blitz», поскрипывая рессорами и выбрасывая из-под колес ошметки грязи, уверенно двигался по размокшей от прошедшего накануне дождя грунтовке.
Устроившиеся в открытом кузове лейтенант Степанов, Александр Киршенин, Поздняков, Овечкин и пятеро бойцов выглядели собранными и внимательными. Четверо красноармейцев были в немецких касках и, отложив в сторону ППШ, держали в руках трофейные «МР-40». Занимавший сиденье водителя в лишенной зеркал и стекол изрешеченной пулями кабине ефрейтор Манохин сосредоточенно крутил руль, объезжая многочисленные выбоины и ухабы. При этом он тихо матерился и неустанно поправлял упорно сползающую с его массивной головы пилотку цвета фельдграу. Расположившийся справа от Манохина тезка Позднякова младший сержант Рогачев искоса поглядывал на товарища, мягко улыбался и изредка машинально касался ребром ладони козырька офицерской фуражки, которая, несмотря на дырку в околыше, выглядела достаточно презентабельно и сидела на своем новом хозяине, будто влитая.