Казаки уже складывали из щитов лестницу. Первые рыскари прыжками взбирались друг другу на плечи. Удержав равновесие, замирали, чтобы в следующий момент сигануть на борт. Атаман уже топтал сапогами крепкие плечи Муратко, покачиваясь, как канатоходец. Дымом и языками пламени дыхнул с палубы взрыв «своей» гранаты. Косой, оттолкнувшись от твердых плеч товарища, подпрыгнул. Рынгач мужественно сдержал готовый сорваться с губ матерок. Сапоги атамана с каблуками, синяки точно останутся. Ухватившись руками за борт, Иван подтянулся. Турки быстро оправились от взрывов, уцелевшие выхватывали кривые сабли и ятаганы – длинные ножи с хищным изгибом. Первые веревки, срубленные турками, упали в воду.
– Вресь, туресина, – раскрутив вторую кошку, Семка рывком забросил ее наверх: лодка для удобства чуть отошла от борта, и край каторги висел над головой. – Все равно наса возьмет.
Дернул конец, вроде держится. Ухватившись за него двумя руками, уперся сапогами в доски борта и в три движения взобрался на палубу. Закинув ногу на край, выглянул из-за крайних досок. Увидев выпученные глаза турка и занесенный над ним ятаган, только и успел, что сигануть ласточкой вперед, врезаясь головой в красную от напряжения физиономию врага. Раздался хруст кости, то ли своей, то ли турка, и Семка, подминая врага под собой, повалился на палубу. Краем глаза успел заметить, как следом запрыгнул Муратко.
Где-то здесь уже рубился Косой, но сразу его не увидал. Турок под ним не двигался, и Загоруй резво подскочил. Через борта со всех сторон прыгали остальные казаки, сразу включаясь в рубку. По лицу Семки текла кровь, чья – разбирать некогда. Вытер ладошкой залитые глаза, рука бездумно выдернул пистоль: прямо на него с криком и поднятой саблей летел здоровый турка. Почти не целясь, спустил курок. Пространство впереди затянуло пороховым дымом. Промахнуться с такого расстояния – это надо суметь. Враг, выпустив скользнувшее по палубе оружие, с разгону грохнулся на спину. Прокатившись на лопатках, замер у ног казака. Семка уже смотрел дальше – у будки в центре каторги, потрясая черным чубом и скаля зубы, рубился с двумя турками атаман. В одной руке сжимал саблю, в другой – нож. Загоруй, выхватив из ножен клинок и сделав шаг вперед, как на сборах по тыкве, махнул турку по шее. Рука сопротивление плоти почти не почувствовала – Семке было знакомо это ощущение. Голова упала под ноги и откатилась по неровной дуге. Тело рухнуло в следующий миг. Тут же, проткнутый саблей атамана, рядом свалился второй враг.