– А-а! – заорала она от неожиданности. Под ней лежал ее сосед из окон напротив, любитель ходить по улице голышом. Сейчас, правда, он был одет в дубленку, шарф и шапку. Все как полагается в холодный зимний вечер.
– Такой страшный? – спросил мужчина, усмехнувшись.
– Нет, – помотала головой Пана, отчего ее шапка, съехавшая на бок при падении, окончательно упала, а темные волосы рассыпались. Глаза у мужчины оказались зелеными, цвета озерной воды в лесу.
– Андрей, – улыбнулся лежащий под ней.
– Что? – не поняла Пана.
– Мое имя Андрей. Мы уже больше минуты лежим в такой компрометирующей позе, что я решил представиться.
– Пана.
– Лана? – переспросил Андрей.
– П-а-н-а, – по буквам произнесла девушка, а потом обреченно добавила: – Это сокращенно от Прасковья.
– Пана, очень красивое имя, но вам, наверное, все так говорят.
– Нет, обычно начинают напевать песню… – неожиданно разоткровенничалась она с этим странным соседом.
– Какую?
– Ну эту… девушка Прасковья из Подмосковья, – напела Пана, а потом, ойкнув, зажала себе рот ладошкой.
Андрей рассмеялся, а Пана ткнула его кулачком в плечо.
– Прекратите трястись, я еще раз попробую встать.
– Нет, милая Пана, вы уже пробовали. Теперь моя очередь.
Андрей поднялся, подал руку девушке. И они опять оказались вместе в сугробе. Вот только теперь Пана снизу. Губы Андрея касались щеки девушки, и он не спешил отстраняться.
– Кажется, надо поодиночке выбираться, – прошептала Пана, совсем смутившись. Первый раз после того, как она рассталась с Сашей, мужчина находился к ней так близко. И пусть между ними десять слоев одежды, но Пана почувствовала себя бесстыдно голой. Она закрыла глаза, боясь поймать насмешливый и понимающий, что с ней творится, взгляд Андрея.
– У тебя снежинки на ресницах… – прошептал бархатный голос зачарованно. Пана ощутила чужое горячее дыхание на своих губах, но поцелуя не произошло. Андрей отстранился, перекатился, тоже опрокидываясь в сугроб на спину, зачерпнул снега и умыл им лицо.
Поодиночке неожиданно легко получилось подняться на ноги.
– Кажется, несколько мандаринов укатились вон в ту кучу снега, – произнес Андрей, подбирая пакеты.
– Пусть остаются, – махнула рукой Пана, мелкими шажками приближаясь к крыльцу парадной.
– И будут в Питере апельсины цвести… – спрогнозировал Андрей судьбу цитрусовых.