— Верить тебе? После всего? — смешок был горьким на вкус. — Как после всего я смогу тебе верить, Саша? Я не смогу жить с тобой после измены. Потерянное доверие уже не восстановить. Каждый раз дергаться и изводить себя мыслями, где ты пропадаешь, стоит тебе на полчаса задержаться? Превратиться в параноика и сводить с ума тебя и себя заодно? Нет уж, спасибо! Ты говоришь, тебе плохо было. Вот и мне сейчас плохо, хреново так, что сил нет. Может мне пойти в бар, снять первого попавшего мужчину, «спустить пар» с ним, сравнять счет, так сказать. Скажи, мне легче станет? Боль и безысходность уйдут? Проблема решится? И главное, ты после всего этого, меня примешь обратно? Сможешь простить мне чужого мужика, что лапал, трахал меня. Сможешь ли ты поцеловать меня, если я провоняю им?
Поток её слов прекратил глухой удар, когда Забелин запустил в стену, стоящую рядом на комоде вазу. Та с громким звуком распалась на осколки, прямо как она сейчас. Вика даже не вздрогнула. То ли до сих пор находилась в сильном шоке, замедляющем реакцию, то ли даже после всего подсознательно продолжала доверять ему и знала, что Александр не причинит ей физического вреда. Сашка же через секунду снова нанес удар, кулак впечатался в стену. Даже не поморщившись от боли, он грубо выругался. Этого ему показалось мало, и он стал осыпать бедную стенку ударами, словно эта она виновата была в их разладе.
Приступ агрессии закончился так внезапно, как и начался. Костяшки кровоточили, да и сам Забелин выглядел каким-то потерянным, но всё это совершенно не трогало Вику. Внутри неё будто умирало всё. Сердце кровью обливалось, а Разумовской хотелось сделать хоть что-то, что облегчило её внутреннюю боль, неважно насколько плохое и аморальное. Всё, что угодно, чтобы она смогла снова просто дышать.
— Ты не сделаешь этого,— тяжело выдохнул Саша, — просто потому что ты лучше и сильнее меня, малышка.
Еще недавно Вика согласилась бы с ним, но сейчас ей было так больно, что она была готова на всё, чтобы загасить её, облегчить хоть как-то. К тому же изнутри её обжигала потребность сделать больно ему в ответ. Виктория всегда знала, что все эти модные БДСМ-игры не для неё просто потому, что в её случае инстинктивным ответом на причинённую ей боль было желание ударить в ответ, а на боль другого живого существа она неизменно реагировала желанием облегчить участь, защитить. Палач из неё никогда не выйдет, как и жертва. Сейчас ей причинили боль, и желание ответить тем же играло в крови. И она вполне могла пойти на это.