Айрис сидит напротив Алекса в баре Нового города; покачивая серебристой туфелькой, впивается зубами в оливку. Алекс поигрывает с браслетом на ее запястье: перебирает пальцами звенья. Потом опускает взгляд на часы.
– Что-то она задерживается…
Его глаза прячутся за темными стеклами очков, в которых Айрис видит собственное искривленное отражение и комнату у себя за спиной. Она роняет на тарелку начисто обгрызенную косточку. Фран, жена Алекса, собиралась прийти, надо же… совсем вылетело из головы.
– Неужели? – Айрис тянется за другой оливкой и крепко сжимает ее зубами.
Алекс молча вытряхивает из пачки сигарету и подносит ее ко рту. Айрис облизывает пальцы и помешивает коктейль в бокале игрушечным зонтиком.
– Представляешь… – произносит она, глядя, как Алекс шарит по карманам в поисках спичек. – Я сегодня получила по почте один счет, и там рядом с моим именем кто-то приписал: «Ведьма». Карандашом.
– Правда?
– Угу. «Ведьма». Скажут тоже. Сейчас и не вспомню, от кого был счет.
Он молча бьет спичкой о коробок и подносит пламя ко рту. Глубоко затянувшись, отвечает:
– Наверняка от того, кто хорошо тебя знает.
Айрис внимательно рассматривает брата: вот он сидит перед ней, пускает изо рта колечки дыма. Не говоря ни слова, она бросает оливку ему за расстегнутый воротник рубашки.
Фран торопливо входит в бар. Она опоздала – засиделась у парикмахера. Каждые полтора месяца она подкрашивает локоны, осветляет пряди. Это больно. На голову надевают тесную шапочку и через специальные отверстия вытягивают тонкие пряди, а потом обмазывают их едким составом. Ужасно болит голова, как будто все еще сдавленная шапочкой.
Фран оглядывает бар. Она надела шелковую блузку, которая нравится Алексу. Однажды он сказал, что в этой блузке ее груди похожи на персики. И еще узкую льняную юбку. Одежда шуршит, а свежеокрашенные волосы плотным блестящим занавесом падают Фран на плечи.
Вот они, полускрытые колонной, на них падает свет. Склонились друг к другу, пьют одинаковый коктейль – что-то алое, прозрачное, с кусочками льда, – и их головы почти соприкасаются. На Айрис брюки с низкой талией. Она по-прежнему худая, над поясом выпирают кости. С ее блузки как будто срезали воротник и манжеты.
– Привет! – машет им Фран, но ее не замечают.
Они держатся за руки. Или нет. Рука Алекса лежит на запястье Айрис.