Сумбурные слова ни к чему хорошему не приводили, пришлось рассказывать все по порядку. Чем больше я об этом говорила, тем сильнее злилась Ева. Зря рассказываю. Уверена, чертята в ее голове уже готовят самый крупный вертел и костерок разжигают для Царева.
И знаете, что удивительное? Вроде и жалко его, и нет. Заслужил.
Но всхлипы не могу сдержать во время рассказа. Каждый раз, когда шмыгаю носом, чертята в глазах подруги застывают и думают, то ли за платочками бежать, то ли вертел дальше готовить. Приятно. Даже плакать расхотелось.
- Ин, ему вернется все бумерангом. Ты у меня зайка, а если какие-то олени слишком тупы, чтобы это понять, это их проблемы. Такое говорить он не имел никакого права, да еще и при всех. Слишком добрая моя Сопнина. Что ты ему ответила?
Что можно было ответить на ее вопрос. Дала по морде и все. Сбежала поджав хвост все равно.
Если бы я только знала, что надо было хоть что-то сказать. Если бы только знала.
Потому что на следующий день челюсть моя валялась на полу институтской столовой от дикой выходки подруги. А еще говорят, что женской дружбы не бывает.
Андрей
Что не так с этой Инной? Почему она меня послала?
Нормально ведь начал. Да, потом понесло. Но кого бы не вывело из себя ее поведение. Святым никогда не был и естественно мне в новинку, что дали отворот поворот. С чего до скандала довел не понял. Но мне не стыдно. Сама напросилась.
Обычная серая мышка. Да мне самый невзрачный из вариантов достался! Вон, у Марка красотка с обворожительной улыбкой, у Игоря тоже симпатичная, одни глаза у Ксюшки чего стоят, да и характер – огонь. У Мишки Ева с огоньком, красавица высшей категории. Стильная, волосы шикарные, лицо милое. А у меня?
Шоколадные волосы – неплохо, но в пучке или детской косичке их не видно. Глаза без макияжа, не понять даже, большие, выразительные ли. Губы, вроде и пухлые, но как-то… Не знаю. Скучная она – Инна Сопнина. Еще и имя дурацкое. Как она живет только с ним.
И все же почему-то этот гордый блеклый воробышек не идет из головы. Глаза эти голубые, слезы в них застывшие. Такие знакомые и такие живые. Отвык я от подобных взглядов. Пожалеть хотелось, но жалеть нельзя. Никого и никогда. Меня не жалели, почему я должен? Тем более на правду не обижаются. Верно?
Только в душе стойкое чувство, что ребенка обидел. Маленького и беззащитного. Гадко как-то.