– Ничего, ничего. Андрей только вчера каток открывал, – бархатисто загудел Савельич таким тоном, будто Андрей открывал консервную банку. – Кстати, что этот каток?
– Готов, как пионер! – Андрею нужно сегодня его расположение.
– Посмотрю, – буркнул шеф. – А ёлочки это ничего, – он любил по-хозяйски поддержать молодого и обиженного. – Подарки получишь, конфеты, мандарины там…
Кто не знает, у корреспондента две задачи: забить пустоту в верстке и не пропустить фуршет на событии. Опытный корреспондент, – который еще на планерке рассчитал возможность фуршета. Возьмите приезд губернатора, ленточки резать. Или конференцию, фестиваль задрипанный какой-нибудь. Правильный организатор «бантика» знает – настрой заметки зависит от настроения прессы, тире, от качества фуршета.
– Всё вроде, – хлопнул по привычке в ладони Савельич и уставился на них.
Ну, давай, хмыкни устало. Или скажи с недоумением: «Вопросы, Андрей?». Нет, ты знал, что я останусь и стану закидывать удочки, потому и не заставил отписывать ёлочки – проклятая рифма снова лезет – и если бы Андрей ушел, ты даже расстроился бы.
– На Рельсовой, дом пятьдесят, уже пару месяцев порыв канализации в подвале. Жители звонили. Кто-то приезжал, даже залатали, но там похоже вся труба пошла, – аккуратненько, как учили, чтобы наживку Савельич почуял, но не пугался, бытовуха и бытовуха себе.
Савельич отлепил глаза от бумаг, глянул вяло.
– Говорили что-то на совещании. Обещали разобраться.
– Как всегда, Валерий Савельевич.
– Ладно. Хочешь? У тебя выборы в среду, помнишь? И еще что-то может выскочить. Завтра езжай тогда. Только не с выборами в одном номере.
– Тогда отчет по культуре тоже вставлять нельзя, – Андрей сразу никогда не сдавался. Не пугайся, свеженькая такая, простенькая бытовушка, политикой не отдает совсем.
– У них же там всё в норме? – шеф добавил в голос баса. Номер газеты с выборами должен блестеть глянцем.
– По статистике только. Как Варвара Ивановна перевернет закрытие библиотек в селах? Как оптимизацию районных площадок?
– Да, тоже нельзя, – морщился Савельич. Изредка Андрею становилось его жаль. Корреспонденты ездили, спрашивали, писали. Отправляли редакторам. И потом видели только номер газеты. Андрей, глядя на него, часто думал: каково это – брать в руки правду и резать, резать, резать?