– Если так будет продолжаться, мы сегодня же поскандалим, – ровным голосом говорю я Диме и, забрав у него тележку, которая, по его мнению, едет с трудом, иду по торговому залу.
Это – лишнее доказательство того, как осточертела ему наша обыденность семейной жизни. Где есть вот такие поездки по магазинам, генеральные уборки и решение вопросов относительно того, кто идёт в школу на родительское собрание. Эдакие вещи, которые необходимы, но которые так надоедают, что хочется избавиться от них навсегда. И Дима это и делает. Сейчас, да и до этого тоже. Когда машинально бросаю продукты в корзину, понимаю, что он уже приличное время пытается отлынивать от того, что раньше делали вместе. Только я раньше это списывала на усталость, а сейчас понимаю, что причина вовсе не в ней.
– Дим…
– М?
– Оливье сделать или Столичный?
– Что?
Наверное, это слишком неуклюжая попытка завести беседу. И вовсе не об этом стоит говорить, но я не представляю, что ещё сейчас у него спросить. Как будто рядом малознакомый человек, во время беседы с которым я вынуждена подбирать слова.
– Я спросила, Оливье или Столичный?
– Это я понял. Не понял только, почему ты спрашиваешь это у меня. – На лице Димы появляется кривая ухмылка.
И меня прорывает.
– Потому что это наш общий праздник. Который мы будем праздновать вместе. И мне нужно понимать, что тебе не всё равно, как он пройдёт. И потому что сейчас мы вернёмся в наш общий дом! Вот почему я всего лишь спрашиваю, что приготовить на завтра!
Он смотрит на меня с таким удивлением, будто только что впервые вообще понял, с кем он добрался до магазина. А мне становится нехорошо. Рядом со мной ведь совершенно чужой человек. Он стал таким не сейчас, но только теперь я это поняла окончательно.
– Давай Столичный, мне всё равно, – пожимает Дима плечами.
– Вот как? И давно стало всё равно?
– Надя, не начинай. – Он морщится, когда произносит эти слова, но они лишь подхлёстывают меня.
– Почему нет? Наверное, мне стоило начать уже давно. И выяснить, на что тебе ещё плевать.
– Надя… давай не здесь.
На нас уже начинают коситься. Кому-то я мешаю подойти к полкам с продуктами, меня толкают, и становится так обидно, что на глазах выступают слёзы.
Всё заканчивается отвратительно. Я просто сваливаю в тележку всё, что вижу, хотя, понимаю, что мне половина из этого не пригодится, а когда грузим пакеты в машину, соображаю, что не взяла несколько важных ингредиентов.