На трибунах поднялся шквал возмущения. Один мужчина лет сорока, сидевший чуть правее нашей компании, вскочил со своего места и закричал:
– Это возмутительно! Идеи этого вашего Хлопоткина псевдонаучны, это знает каждый образованный человек! И никто его здесь читать не будет, его книги вредны и их распространение было резко осуждено собранием коммун нашей области!
– А ещё говорят, будто вы хотите сделать так, чтобы земля, здания, транспорт и другие вещи и объекты были поделены между людьми и принадлежали конкретным людям, а не обществу! Но это же абсурдно! Это противоестественно и никогда не приживётся! – выкрикнула несколькими ярусами ниже коренастая дама лет сорока пяти.
– Да, мы этого хотим! Это называется частной собственностью, – ответил Дориан, снова гордо подняв голову, – Все мы разные, у каждого из нас разные способности и возможности, разные амбиции и степень целеустремлённости. Так почему мы должны ютиться в рамках коммунистической уравниловки?! Именно капитализм позволит каждому иметь по его заслугам!
– Ну и кому же вы собираетесь наш завод отдавать в собственность? Или всему городу по кусочкам раздадите? – выкрикнула молодая женщина из соседнего сектора амфитеатра и захохотала вместе с сидящими рядом подругами.
Дориан был непоколебимо серьёзен. Видно было, насколько он верит в то, о чём говорит. С непроницаемым лицом молодой бунтарь продолжал гнуть свою линию.
– Зря смеётесь. Завод действительно будет разделён на «кусочки», но не на кирпичи и балки. Каждый работник получит специальную бумагу, так называемую акцию, которая будет обозначать, что он владеет заводом в определённой пропорции. Таким образом все, кто будут владеть акциями, будут хозяевами производства. Акциями разных предприятий можно будет обмениваться или продавать и покупать их за деньги – специальные средства обмена, скорее всего в виде бумажных или металлических знаков.
– Да бред всё это! Тебя послушать, так сплошная бумага кругом! Завод – это столько-то бумажек, мастерская – столько-то, буханка хлеба – столько-то. Даже бумага – это столько-то другой бумаги, – сказал весёлый парень, поднявшийся на трибуне чуть выше нас.
По амфитеатру прокатилась волна смеха. Горожане и вправду считали идеи, выдвигаемые Дорианом, оторванными от реальности. Но он был непреклонен.