Грицько «тащился» от «акций». Это же какой упоительный головосносимый кайф – рассекать с хлопцами по осевой, орать речевки под испуганные взгляды горожан, а на груди – черная футболка с парой молний, а на спине – слава стране, которая превыше всего, а в руке – «бейсбилка», такой классный девайс для тестирования крепости черепов недобитых «коммуняк» и прочих врагов «Незалежной», коих Грицько научили люто ненавидеть еще во время Майдана. Залила ненависть мозги новоявленного арийца, вроде как и не пашет батя на нефтяных промыслах северного соседа, отсылая почти все заработанное жене с сыном – который год они уже без работы.
Дааа… На Майдане было суперово. Все свои, словно родные. Хавки навалом, «горючего» тоже. Еще американская тетка печеньками угощала. Но главное – работать не надо. Только горлань речевки да регулярно скачи-грейся в ритуальных танцах, ибо кто не скачет, тот, ясен перец, москаль, не иначе.
После «Революции Достоинства» Грицько стал «активистом». Вовсю «люстрировал» бывших чиновников, засовывая их в мусорные баки, и зеленкой обливал, и факельно маршировал с друзяками по тревожно притихшему городу, и офисы компаний «государства-агрессора» громил, но наивысшее наслаждение накатывало, когда приходило 9 Мая, когда бескрайней людской рекой по улицам шагал Бессмертный полк. У пацана просто руки зудели, глаза наливались безумной ненавистью, ноздри раздувались в боевом задоре.
Одного только не мог понять «герой нашего времени»: почему с каждым годом «полк» шагал и становился все мощнее, почему власть все же поджимала хвост и позволяла живым мумиям с цацками на груди, еще не сдохшим после последней войны, пройти до «Неизвестного солдата». Более того. С каждым годом людей становилось все больше. Шли целыми семьями. Шли молодые. Много молодых.
И схватки с каждым годом становились все жестче. Молодежь не давала в обиду своих стариков. Спасибо, хоть полиция была на стороне «европейцев», а то бы… кто знает.
Подходя к месту сбора, Грицько решил малость поразмяться, стянув с седой головы «мумии» пилотку с красноармейской звездочкой и швырнув себе под ноги. Растерзать, как ранее, головной убор на этот раз Грицьку не судилось, ибо «разминке» пришел внезапный «трындец».
Сокрушительный удар распластал «героя» на асфальте. Из ноздрей хлынули кровь и сопли. А «верная боевая подруга» покинула ранее сжатый кулак хозяина и покатилась куда-подальше.