…Иногда меня посещают мысли, что и я много чего не знаю… Значит, так… Не будет получаться сейчас подписать договор, мы отступим… пока. Не будем настаивать. Ограничимся ни к чему не обязывающими научными контактами.
А что? … Как это возвышенно и благородно! – тонкие губы «шэфа» чуть дёрнулись, изображая видимо саркастическую усмешку. – Наука в интересах человечности и человечества! Кстати, это может стать основной стратегией относительно «Правнука». Почему и нет?…
В конце концов, генетический материал всегда можно от него незаметно взять. … Но, кроме этого нужны добровольные исследования его возможностей мозга. Вероятно и не только его, но и его близких. … Поэтому – доверие и только доверие, никакого нажима на волю «Правнука», только на основах Христовой любви к ближнему, – дёрнулась опять улыбка змеи. – И ещё раз напоминаю… всё окружение «Правнука» также не должно догадываться о наших планах, о степени нашей заинтересованности им, и лучше – вообще не подозревать о нашем существовании. Пусть всё будет проходить в форме дружеского участия, или, ещё лучше – случайного знакомства симпатичных друг другу людей.
Это касается и тех, кого мы введём ему в окружение, и этих… московских генетиков. Все должны работать на нас! … но! – вслепую.
В Лондоне. Первые впечатления
Непонятны были Игнатову все эти восторги нашей либераствующей российской публики по Англии и Лондону конкретно. … Ах, Биг-Бен! … Ах, Трафальгарская площадь! … Ах, Букингемский дворец! … Ооо! Её Величество Королева! … Не видел он ни красоты, ни величия особого во всём этом. И «старой доброй Англией» даже не пахло. … Негров, азиатов и арабов всяких навалом…
Может, конечно, в Петре Михайловиче сидела старинная вражда предков и всего русского народа к «туманному Альбиону», лживому, абсолютно эгоистичному и жестокому? … Ну да… Сидеть-то она сидела, безусловно; историю никуда не выбросишь. Но, ведь и с немцами у нас были ещё ой-какие «неувязочки». Начиная с Александра Невского и кончая последней войной. Но, к немцам у Игнатова было уважительное и даже сострадательное отношение. Что им, что нам – крепко пришлось хлебнуть горюшка. А кто-то с этого нашего общего горя жил, и жил не плохо.
Самое яркое впечатление у Игнатова об Англии осталось от местного белого населения, исконных англосаксов. Правда поразили они его не своей тягой к свободе, не своей «самой древней в Европе» демократией… Игнатов совсем не чувствовал себя ангелом… но поразили они его степенью своей порочности. … Столько пьяни! … Все курят и пьют без перерыва, начиная от подростков любого пола до стариков. Татуировки… И обдолбаных наркотой хватает.