– А ты не хотел ехать один. Вот видишь, как хорошо получилось
– А вдвоем было бы лучше. Это все оттого, что главный врач санатория много курировал отдых. Особое отношение есть особое отношение.
В душе он понимал, что лучше отдыхал, когда был агрономом.
Старые добрые семидесятые годы. Совещание в одном из районных управлений сельского хозяйства. Идет разбор результатов работы, время к концу совещания, все устали. Я всегда понимал, что наш нард красноречив, а русский язык очень богат на удачные выражения.
В напряженной атмосфере зала повисает вопрос начальника управления, обращенный к специалисту, ответственному за отрасль пчеловодства. К слову сказать, этому ответственному было уже под семьдесят, и за многие годы своей нелегкой службы он научился терпеливо сносить критику руководства и находить объяснения любым ситуациям.
Иван Сергеевич! Что это у нас в районе производство меда уж очень низкое? Даже стыдно по сравнению с соседями. Ну-ка объясни всем нам, в чем причина?
Иван Федорович! Иван Федорович, – вкрадчивым тихим голосом отвечал небольшого роста мужичок, – но Вы же знаете – больно липкий у нас мед, ну уж больно липкий. В конце ответа зал грохнул ядреным народным смехом, поняв тонкий, но точно поставленный юмор отвечавшего.
На этой мажорной ноте и пришлось закончить совещание. С той поры с чьей-то легкой руки пошло гулять не только по району, но и по области выражение: «Уж больно липкий у нас мед оказался». И этим все и сказано!
Эту романтическую историю знали многие, но то, что она откроется с неожиданной стороны, никто не предполагал, несмотря на строгости морального кодекса строителя коммунизма, царствовавшего на протяжении многих лет, ничто человеческое было не чуждо даже сотрудникам партийных органов. Несмотря на таинственность романа инструктора райкома миловидной дамы средних лет, отдавшей свою молодость служению делу партии и не успевшей создать свою семью и председателя колхоза бравого, энергичного Григория Васильевича, который, не взирая на наличие домашнего очага, любивший Людмилу Павловну, многие из добропорядочных партийцев знали об этом. Особых острот и «сальных» шуток по этому поводу никто не допускал, т.е. все знали позицию первого секретаря, который терпеливо относился к происходившему, ибо больше всего в жизни ценил гармонию и равновесие в отношениях. Сам он был примерным семьянином, но разборок на эти темы не устраивал до той поры пока чувства людей не выходили за край общечеловеческих взглядов и носили характер вполне пристойных. Конечно наглецов по этой части он не жалел, но эту пару терпеливо сносил, понимая чистоту их чувств и в чем-то безысходность ситуации.