– Не дается, потому что ты ослишь! Перестань ослить!
Скриплю зубами, хоть и понимаю, что он прав.
– Тоха… Реально, иди на хуй.
– Ничего не могу поделать, – в драматическом жесте прижимает к груди ладонь. – Мне тебя жаль, брат.
Клоун. Таких поискать еще – днем с огнем не найдешь.
– В жопу себе свою жалость засунь, – одной глубокой тягой приканчиваю сигарету. И понимая, что иначе Тоху не успокоить, спешно перевожу тему: – Мусоров на хрена притащил? Без спецэффектов никак? – возмущаюсь приглушенно. – Устроили тут маски-шоу, блядь.
– Ну, я же не такой дебил, как ты, чтобы бросаться на толпу в одиночку.
– О, да. Ты не дебил. Кто выписал отряд?
– Угадай.
– Сука… А чего ты сразу мою мать сюда не притащил?!
– Был шанс. Она же как доеблась… – закатывает глаза. Потом будто бы спохватывается, вспоминая, что у меня с предками вроде как адекватные отношения. Не то что у него. Не совсем то. Но тоже хреново, поэтому я на эту фразу не реагирую. – Ну, сам знаешь, какая она, – считывая мои эмоции, снисходительно кривится. – Трезвонила полвечера. Хотя я ей сразу сказал, что все спокойно решу и без ее внушений. Так она на мои болевые давить пыталась, прикинь? Честно, с трудом сдержался, чтобы не напхать в красках. Если бы не ты, узнала бы, что я о ней и Игнатии Алексеевиче думаю. Ебаные прокуроры. Соррян.
– Об этой херни здесь никому.
– О какой? Что твои родаки реальные прокуроры?
– Да.
– Даже Соньке?
– Ей особенно.
– Понял, – выдыхает Тоха отличительно серьезно. Все-таки чувствует, когда юморить, а когда – вот вообще не стоит. За это его и люблю. – Ладно, идем бухать. У меня до утра большие планы: натянуть пару-тройку сочных кисок.
– У меня тоже, – выдаю неожиданно. – Планы, – уточняю, и замолкаем. Взглядами какое-то сражение ведем, пока я не сдаюсь: – Знаешь, где эта Савинова живет?
– Угу. Уже знаю. Раздобыл для тебя адресок.
– Так, какого хера молчишь?
– Жду, пока ты попустишься.
– Тоха…
– Спасибо, что ли?
– Да, блядь... – сиплю я сердито. Сглатываю, перевожу дыхание и выталкиваю: – Спасибо, конечно, – с благодарностью сжимаю его плечо.
– Всегда пожалуйста, – отражает жест. – Может, поебетесь разок и остынете. А может, будете ебаться какое-то время. Без выноса мозга себе и окружающим.
– Кончай философствовать, – хриплю раздраженно.
На самом деле, словно сопливый пиздюк, даже думать о сексе с Соней затрудняюсь. Меня моментально накрывает. И я лагаю. Дико лагаю от этих ощущений. Словно устаревшее железо, которое скорее взорвется и разлетится в пыль, чем вывезет нагрузку.