Он в свою очередь скосил глаза в противоположный угол, как бы говоря этим, что меня здесь просто нету.
– Что случилось? – я высвободилась из объятий Соньки и Кира и на покачивающихся ногах подошла к нему.
– Дэвид.
– Что?
– Мое имя – Дэвид, – высокомерно заметил тот, – а что с тобой случилось, я, пожалуй, рассказывать не буду.
Он почесал затылок замотанной в черную тряпку рукой, и я заметила, что из нее пробивается темная жидкость.
– Я выжила, и я имею право знать.
Дэвид, который прежде обрел имя, пригнулся, чтобы поравняться со мной ростом, и совершенно наигранным серьезным тоном произнес:
– Тебя украли барабаки. А я тебя спас, – и снова принялся рассматривать синее нечто с острыми шипами.
Сзади меня вздохнула Сонька, а потом кто-то схватил меня за руку и потащил к раскрытой настежь двери.
– Давайте, вперед и с песней. Надеюсь, в скором времени вы не станете их обедом, – услышала я перед тем, как тяжелая дубовая дверь закрылась прямо перед нашими носами.
Жара. Невыносимый голод и сушняк. Постоянные вздохи. И бесконечное число вопросов, которые генерировал мой мозг с утроенной силой после того, как мы покинули обиталище Дэвида.
Кто он? Как давно тут живет? Чем занимается? Как выживает? Где находит пропитание и воду? Как сюда попал? Неужели, тоже «через» самолет? А его эти все штучки и махинации? Неужели, умеет готовить какие-то зелья, с помощью которых он меня спас?
Сонька плелась следом за нами поодаль, но я лопатками чувствовала, что ее мозг взбудоражен не меньше, чем мой.
Мы брели уже с час, но местность поменялась не намного. Дома стали чуть ниже и чуть целостнее, чем на улице, где находился дом Дэвида, если это вообще можно было назвать домом. Кое-где стали мелькать заброшенные высохшие сады, огороженные трухлявым забором. В воздухе повеяло гарью, сухими листьями и осенью.
Кир, который до этого буквально вытащил меня от единственного спасения, не дав вставить и слова, тяжело вздохнул и уселся прямо на пыльную плитку, запрокинув вверх голову. Его челка свалялась в один сплошной колтун и прилипла ко лбу, создавая впечатление, что его уже успели и инопланетяне похитить, и даже расплавить в кислоте, потом собрав по кусочкам.
– Я больше не могу, – он высунул язык и часто задышал, – убейте меня, но я не помню такой жарищи в Каролине за последние шестнадцать лет.