Чарли
До сегодняшнего вечера я не знала, что выбор гроба может быть таким огромным.
«Какое дерево вы предпочитаете?..»
«Обивка из атласа или шёлка?»
«Вот этот немного дороже, но его размер больше».
Я едва сдержалась от неуместного вопроса: «Думаете, там ему будет тесно?»
Мама не плачет, на её лице вообще ни одной эмоции. Я думала, что, когда вернусь, застану свою всегда сильную маму развалиной в слезах, но прогадала. Меня это пугает. Думаю, я бы хотела, чтобы она плакала. Может, тогда мне было бы легче осознать весь масштаб трагедии, что пришла в нашу семью.
Я что, правда хочу, чтобы моя мама плакала?
Это должно быть делает меня паршивым человеком.
Через час пребывания в похоронном бюро я чувствую, что готова сорваться. Я не хочу выбирать гроб для отца. Мне плевать, из какого он будет дерева и какая обивка будет внутри. Я хочу, чтобы мой папа был жив и иметь возможность сказать ему, как сильно я его люблю.
Я хочу позвонить Олли и рассказать ему, как мне больно из-за того, что никогда не увижу отца и не смогу извиниться перед ним. А ещё мне больно потому, что я не могу просто так взять и позвонить Олли.
Я вышла на воздух и, схватившись за поручень, до боли в пальцах сжала его. И вот тогда я разрыдалась.
Ещё одно событие в моей жизни, которое я не смогу исправить.
Когда-то Оливер Мэйсон Скотт назвал меня испорченной. Он тогда шутил, и мы оба смеялись. Но Олли был прав – я испорченная.
***
Вечером, когда мы вернулись домой, я сказала маме, что хочу полностью оплатить похороны отца.
– Бога ради, Шарлотта, я сама могу заплатить за похороны своего мужа!
Мамин голос прозвучал с лёгким раздражением, а потом она поднялась к себе. С самого приезда домой я чувствовала в ней скрытое недовольство.
Наши отношения с мамой не были плохими, но они усложнились несколько лет назад, и, хотя мы никогда не говорили о том, что случилось, я чувствовала, что мамино отношение ко мне изменилось навсегда.
– Мама злится на меня, – поделилась я с Лиз, когда мы разбирались с едой, которую принесли друзья и соседи.
Сестра взглянула на меня, ставя очередную запеканку в холодильник.
– Ты знаешь из-за чего.
На мгновение я напряглась, испугавшись, что Лиз могла всё узнать, но нет – если бы она знала, то немедленно позвонила мне в тот же момент и потребовала объяснений. Никто, кроме мамы, не знает.