Старушка промокнула уголком платка так и стоявшие слёзы.
Ещё немного посидев, Мира попрощалась и на всякий случай оставила номер телефона.
* * *
«Ну, почему так? Почему деньги на операции „звёздам“ собирают на Первом канале. А он, и так измученный, никому не нужен», – она часто рассуждала об этом. У неё даже были мысли обратиться за помощью в благотворительный фонд, объявить сбор средств. Но был бы скандал. Она понимала, что Стас перестанет ей доверять, поступи она так.
Пока она искала место для парковки, телефон, валявшийся на соседнем кресле, противно запиликал.
– Да, Анатолий Василич, – она сразу взяла трубку.
– Мир, слушай, я сейчас выезжаю к тебе за Стасом. Не знаю, что там у тебя происходит, но думаю, так будет лучше.
– Нет, подождите. Не надо этого делать, – она застеснялась. – Мы справимся. Вы и так много для нас делаете.
Мира понимала, что присутствие рядом со Стасом врача и мужчины – идеальный вариант, но ей всё равно было неудобно.
– Мир, сейчас вообще не до этого. Я не за советом звоню или твоим разрешением, я звоню предупредить, чтобы ты вещи его собрала. Ехать часов 6, ориентируйся.
– Но я не знаю, что сказать…
– Ничего не говори. Собирайтесь. Времени потом не будем, мы обратно сразу поедем.
Она повесила трубку и даже улыбнулась. Главное – Стас будет в надёжных руках.
Пассажирская дверь открылась, и он плюхнулся на пассажирское сиденье.
– Мир, ну, с кем можно столько трещать, питят раз тебе позвонил, – казалось, он доволен жизнью.
Мира наклонилась и чмокнула его в щёку. Со стороны Стас выглядел обычным подростком, у которого вся жизнь впереди. И только она знала, что времени у него мало и силы заканчиваются.
– Стас, – от напряжения голос охрип. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Понятно, – он закатил глаза и снова улыбнулся. – Начинается.
– Послушай. Сегодня вечером тебе придётся уехать в Москву, на обследование, а оттуда, если всё будет хорошо, в Израиль – на операцию. Но… – Мирослава замялась. Она не хотела давать ему надежду, а в том, что её затея выгорит, она сомневалась, – но… это не точно. Про Израиль.
– Мир, я так и знал, что ты опять начнёшь. Ты достала уже. Я не поеду. И ты это знаешь. Не могу я её бросить, тем более сейчас, когда она снова начала бороться.
Это было правдой. Марина, мать Стаса, не пила уже четыре дня. Но насколько её хватит на этот раз, было неизвестно.