– Обещаю тебя не трогать,… – заверила африканка, – если обзываться не будешь!
– Конечно, не буду! – воскликнула славная дочь еврейского народа. – Я не настолько смелая, чтобы тебя задирать! … Тебе какой цвет?
– Свой! – вновь сострила негритянка и стала расставлять чёрные шашки.
Вскоре Жанна сказала:
– Переходи. Я поддаю вот так одну, а бью две.
Маша с кислой миной переходила. Через несколько ходов соперница снова попросила:
– Переходи.
Но на сей раз не стала показывать, почему следует переходить.
Маша цЕлую минуту думала, затем твёрдо заявила:
– Не буду перехаживать! Нет здесь ничего!
– Ничего нет, – вроде бы согласилась Жанна, – но кое-что таки есть!
Она поддала аж четыре шашки, съела всего три, но прорвалась в дамки.
«При чёткой игре Маша ещё может уползти! – подумал Николаев, однако через два хода „додумал“. – Но гдЕ Маша, и где чёткая игра?!»
Вскоре дальнейшая игра стала просто неприличной, но гордая дочь знойной Африки играла до последней шашки. Наконец, настал черёд отдавать и её.
И тут дипломатичная соперница… предложила ничью!
– Тебя кАк зовут?
– Жанна… Розман.
– МолодЕц, Жанна Розман! Классно играешь! Сдаюсь! – проговорила Маша и протянула победительнице руку.
Удивлённая Жанна робко протянула свою ладошку и… вскрикнула от боли.
Маша смутилась:
– Ой, прости! Это не по злобЕ, а от чистого сердца!
Николаев успел подумать:
«Если бы от „грязного“ сердца, то вообще бы руку сломала!»
И тут другая Маша (Васильева) выдала… скорее всего домашнюю заготовку:
– Человек произошёл от обезьяны, а затем… победил её!
Тренер непроизвольно прыснул со смеху, но усилием воли сдержался. Но остальные сдержаться не сумели.
Грянул дружный хохот. Выражение лицА Смирновой, только что излучавшее покаяние, вмиг сменилось на диаметрально противоположное. Обиженная Маша словно чёрная (!) пантера метнулась на обидевшую Машу. Та завизжала и попыталась убежать. Но попытка не удалась.
Преследовательница настигла беглянку, схватила за волосы, повалила на пол и замахнулась кулаком. К счастью, тренер предвидел подобное развитие событий и оказался в нужном месте в нужную секунду. Он перехватил руку нарушительницы спокойствия и как можно миролюбивее произнёс:
– Машенька, во-первых, «не бей лежачую», а во-вторых, ты же обещала не драться.
– Я обещала всего лишь не бить Жанну. Так я её даже пальцем… То есть… рукопожала слишком сильно, но потом извинилась.