На вид ей можно было дать немногим более сорока лет. Графиня Квитка не привыкла к всеобщему вниманию и не любила оказываться в ситуациях, когда её персона была словно певичка на сцене перед зрителями. От назойливых поклонников она старалась уходить как можно быстрее и как можно дальше держаться от них, если таковые оказывались рядом.
Даже сейчас она шла так, словно бы зал был абсолютно пуст, стараясь не обращать внимания на тех кто шептался и поедал её глазами.
– Куда это её супруг запропастился? – услыхала она позади себя чей-то шёпот и хотела было обернуться чтобы ответить, но сдержалась.
– Здравствуйте, господа, – вежливо поздоровалась она и присела в широкое кресло, которое уже более сотни лет занимал предводитель губернского дворянства, – Семён Григорьевич просили всем кланяться и передают, что пребывают в полном здравии не взирая на свой преклонный возраст. А так же сообщают, что находятся нынче в Борках. Там они готовятся к приезду Государя Императора. Стараются, чтобы и часовня и станция были готовы вовремя, к празднованию Трёхсотлетия Августейшего Дома.
Она посмотрела на всех сквозь очки.
– Ну что же вы, господа? – улыбнулась Мария Карловна дворянам, – сегодня буду предводительствовать я, – и где барон фон Готт? Отчего я не вижу его?
– Барон обещали быть к концу заседания, – ответил секретарь, вежливо кивнув Марии Карловне.
– Чудно, – с лёгкой улыбкой на лице, кивнула ему в ответ Мария Карловна, – тогда не будем терять времени. Его у нас мало и не хотелось бы это время тратить на пустые совещания. Мы точно знаем, что на Трёхсотлетие правления Августейшей Фамилии, которое будут отмечать в Харькове сразу после того как пройдут празднества в Москве и Петербурге, Его Величество Государь Николай Александрович, со своим Августейшим Семейством прибудут к нам…
Мария Карловна говорила недолго и её строгий взгляд, едва она переставала говорить, всегда молча останавливался на том кого она хотела бы заслушать. Как и всегда, ничего путного никто не сообщал, но графиня всегда слушала молча и не перебивая даже тогда, когда докладчик пускался в пустословие. Чаще всего так и было, но Мария Карловна понимала, что важно не выслушать внимательно. Важно, чтобы считали, что их внимательно слушают. Чем более пусты слова, тем более обидчив их говорящий. Иногда становилось скучно от них, но приходилось делать вид, что слова представляют интерес. А в голове у Марии Карловны поневоле проносились воспоминания, которые немного отвлекали и придавали смысл потерянному времени.