– Апчхи!
– Помнишь Тольку? Ну, Тольку… Да, того, что в налоговой. Он всё устроит. У меня с ним схвачено. Большой человек там!
– Апчхи! Апчхи!
– Будьте здоровы!
Мужик с таким недовольством уставился на Лизу, что сразу стало понятно – здоровья он ей желает также искренне, как желал бы тараканам найти пожизненный приют на своей кухне.
– А? Да неее, это тут девушка чихнула у меня! Правду, значит, говорю!
«…то же деяние, совершенное в отношении двух или более лиц, в отношении лица… в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, в отношении малолетнего или иного лица, заведомо…
– Что, почему напряги? Какая жена? Так ты женился? Очень рад за тебя! Поздравляю! От души!
«…заведомо находящегося в беспомощном состоянии, а равно с особой жестокостью, издевательством или мучениями…»
Мучения! Вот они и начались! И цитаты из Уголовного кодекса больше не помогут.
Лиза достала из сумки бумажные платочки и громко высморкалась. Из глаз её давно уже текли слёзы. Чесались нос и нёбо.
«Ушки, оглохните! Мысли думайтесь! Люди, миленькие, не говорите больше ничего! Прошуууу!»
– Подаааайте-люди-добрые-на-хлеб! Будьте милосердны к старой одинокой женщине! Я больна смертельной болезниию. Врачи сказали, что умру через три недели. Нет у меня ни дома, ни детей. Никого нет. Я забыта и одинока. Ела в последний раз три дня назад…
Тёмная морщинистая рука повисла на уровне Лизиных глаз и дрожала. Лиза прижала ладони к лицу. Колючие слёзы чесали щёки, из носа текла вода, горло отказывалось дышать.
– Апчхи! Апчхи! Апчхи!
Может врезать этой бабке, чтоб та заткнулась? Надоела уже всем! Ходит третий месяц по этой электричке, и всё никак не помрет!
Когда электричка остановилась, Лиза, растолкав народ, выскочила на улицу. И задышала. Июньский воздух, душный и мокрый, казался ей ароматным и вкусным. На платформе было не тихо, но тут человеческие голоса сливались в цельный монотонный гул, перекрикивались с локомотивными гудками и размазанными эхом объявлениями из мегафонов.
Лиза заставляла свои ноги идти, хотя они сопротивлялись. Как бы ей хотелось, чтобы у неё была аллергия на какие-нибудь помидоры. Или на кошек. Или хотя бы на тополиный пух. Может тогда бы сейчас её, Лизино сердце не тарабанило бы в рёбра с такой силой, как будто его самым заветным желанием было выпрыгнуть из Лизы и переселиться в какого-нибудь другого человека. Скорее всего в такого, которому не нужно после электрички спускаться еще и в метро. Без наушников!