— Эй, дозорный! — кричит он одному из воинов. — Глянь-ка туда. Не видишь ли хагра среди валунов на берегу?
Дозорный вглядывается в темноту в ту сторону, куда указывает рукой Бернхард.
— Каких валунов? — спрашивает он, вновь поворачиваясь к нему.
Берн, холодея от ужаса, высовывается в окно. Новая вспышка озаряет ночь, и Берн видит на том месте, где были камни ровный, поросший травой берег. Нехотя он опускает взгляд на подступы к стене и видит внизу кишащих, точно черви в сырой земле, хагров.
— Тревога! — слышит он откуда-то совсем рядом. — Арбалетчики, заряжай! Копейщики, стройся!
— В чём дело? — раздаются крики с нижних этажей. На лестнице слышатся спешные шаги.
— Хагры! — отвечают дозорные со стены.
Бернхард произносит слова древней молитвы, вызывая пламя на своём мече.
— Побереги силы для ближнего боя, друг, — говорит ему Улрич, обходя справа и подавая копьё. — Эти твари лезут на стену. И что-то мне подсказывает, она не станет для них преградой, раз сама тундра не стала. Хэй, Сигберт, готовьте камни!
— Арбалетчики готовы!
— Стрелять по готовности! Цельтесь в головы! Бросайте камни! Помните, эти твари пленных не берут! Они хотят лишь вашей крови и плоти...
Берн встаёт у окна и прицеливается копьём в одного из хагров, сумевшего по спинам сородичей подняться на высоту в четыре человеческих роста. Целиться в потёмках непросто, но у него твёрдая рука и меткий глаз. Он ловит грозовую вспышку, примеряется и отправляет копьё прямо зелёной тварюге в шею. Остриё пробивает её насквозь, и хагр бесследно исчезает в темноте. Но уже через пару минут ему на смену появляется другой.
Каждый в крепости понимает, что это лишь вопрос времени, когда хагры окажутся внутри. Но ни один из воинов не желает приближать этот час, а потому использует любую оборонительную возможность от камней, до раскалённых каменных углей. Берн же раздумывает над вопросом, как достать погонщиков. В грозовых всполохах он различает фигуры всадников на том берегу. Теперь, увидев их собственными глазами, он понимает, что это люди. А если они люди, значит их можно победить.
Берн ненавидит эту бурю и ночь. Оба эти обстоятельства сейчас играют против него и его воинов. Ещё он ненавидит Дедрика лютой ненавистью, ведь если бы тот сразу после прибытия гонца выслал им на помощь легковооружённых копейщиков, то у них сейчас был бы шанс выстоять. Берн радуется лишь тому, что сумел вовремя отправить родных в Леонтрас. Мысль, что Одетта сейчас в безопасности и тепле, греет ему душу. Однако его не покидает чувство, что её запах преследует его всюду от самой столицы. Может, конечно, всё дело в одеждах, на которых остался её аромат. Но за столько времени, любой запах потерял бы свою силу.