Одихильда зажила в Норвегии свободной поселенкой. Все её братья, оставшиеся в Осрайге, погибли в бою с англичанами, а их семьи позднее унесла холера. Всё имущество семьи присвоила церковь.
Одихильда осталась единственной продолжательницей линии Эвенвуд. Два с половиной века её потомки оставались в Норвегии. Именно там, в 1529 году и родилась Аэрин. Но уже в 1536-м её семье снова пришлось спасаться бегством. Теперь уже от внутренних междоусобных войн и бесконечного мародёрства.
Несколько лет скитаний и бедствий привели семью Аэрин в Баварские земли. Они, наконец, смогли осесть и обосноваться в Бамберге – городе, что на семи холмах. Отныне речушка Регниц, разрезающая Бамберг пополам, заменила Аэрин океан.
Но в её памяти и сердце навсегда сохранились скандинавские просторы, холодные фьорды и сизая гладь Норвежского моря. Первые детские впечатления всегда самые сильные. Позже, в видениях, ей стала являться и далёкая Ирландия – родина предков.
Все женщины из рода Аэрин трепетно относились к сохранению памяти о своей семье и передаче её потомкам. Именно поэтому приставка «Эвенвуд» никогда не пропадала из их имён даже после замужества. И именно поэтому Одихильда, тоже имевшая видения, решилась писать «Песнь».
Но над женской половиной семьи висело странное проклятие. Или благословение – трудно сказать наверняка.
В каждом втором поколении Эвенвудов рождалась ведающая – девочка с необычными способностями. Но с появлением новорожденной, её бабушка непременно покидала физический мир.
Эвенвуды знали тому объяснение: бабушка отдаёт часть своей энергии внучке, чтобы укрепить её магическую силу и тем самым помочь выполнить свою миссию на Земле. Так происходило на протяжении столетий. Ещё ни разу три поколения женщин, две из которых ведающие, в роду Эвенвуд не собирались вместе. До тех пор, пока не родилась Элайна. Внучка Аэрин.
– Мамочка, не уходи! Останься сегодня с нами!
Мириэль глубоко вздохнула, силясь прогнать непрошеные слёзы. Босоногая малышка лет пяти в длинной льняной рубахе и со спутавшимися волосами цвета красного золота крепко держала её за ноги, пытаясь не дать уйти. Догнала у самых ворот.
– Элайна, родная… На дворе ещё совсем темно и сыро, возвращайся в кровать.
– Нет! Не пущууу! – дочь два раза жалобно всхлипнула, а после громко заплакала навзрыд.