– Ага, наверное. – И взял с ближайшего прилавка темно-синие брюки. – Я приглашен на золотую свадьбу, и мне нужно что-то особенное. Подходящее к случаю.
– Особенное. Да. – Продавец забрал у меня штаны и вернул их на место. – Это не особенное.
Стэн нервно заламывал руки, а сам обшаривал меня своими крысиными глазками.
– Так я и думал. Хорошо сложен. Высокий, но не слишком. И ноги стройные. – Он поднял взгляд. – У меня есть нечто особенное. На вас оно сядет как вторая кожа. Подождите тут.
Стэн исчез в подсобке. А меня, хотите верьте, хотите нет, так и подмывало смыться. Потому что этот тип был какой-то странный. Но праздник уже сегодня вечером. Если я не раздобуду что-нибудь у Блитца, придется наряжаться в голубенький смокинг. Нет, уж лучше причуды Стэна, чем Самирин праведный гнев.
Стэн вернулся, держа в руках и любовно поглаживая светло-коричневые кожаные штаны. Я обратил внимание, что кожа очень уж необычная. Никогда такой не видел.
– Вот, попробуйте. – Стэн вытянул руки, и мне уже было не отвертеться: оставалось только принять у него штаны. – Наденете их – и никогда не снимете.
– Э-э-э… В смысле, мне никогда не захочется их снять, – поправил я.
– Будете носить их вечно!
В голосе Стэна прорезались какие-то безумные нотки. Зря я все-таки не смылся. Ладно, попробую утихомирить его примеркой. Скажу, что не подошли или что слишком дорого, и слиняю отсюда по-быстрому.
Я подержал штаны на весу, изучая их в ярком свете примерочной. Обтягивающие брюки, вроде джинсов скинни, внизу зауженные и на ляжках в облипку. Кожа очень непривычная на ощупь, будто не кожа, а бумага. Никаких молний – просто берешь и натягиваешь. Только одна пуговица из слоновой кости на поясе. Один-единственный нормальный карман спереди, и из него торчит мятая пожелтевшая бумажка с символом, нацарапанным красными чернилами.
– Вы все еще их не надели.
Я чуть не выскочил из собственных штанов. Стэн притаился прямо за занавеской. Я и не слышал, как он подкрался.
– Э-эм… секунду.
Я затолкал бумажку назад в карман и сбросил кроссовки и джинсы. Мой мобильник упал на пол. Я подумал, может, написать эсэмэску Самире, чтобы поторопилась, но спохватился: у нее же валькирийские дела. Поэтому я сунул телефон обратно в карман джинсов и сложил их на скамеечке. Потом натянул коричневые штаны и застегнул пуговицу.