Первый же месяц-полтора войны, несмотря на кажущиеся успехи, породили у начальника Генштаба Гальдера сомнения, слишком велики были потери немцев и слишком велико было сопротивление Красной Армии. Фельдмаршал Лееб понимал его, однако Ленинград должен был пасть. Сентябрь-октябрь-ноябрь – в городе начинался голод, было известно, что запасов продовольствия уже нет, город не имел права сопротивляться.
Дальше все известно. Немецкая армия приступила к удушению Ленинграда голодом; голод, бомбежка, зажигалки и тому подобное. В самом конце сентября – начале октября некоторые части из группы «Север» отзывают для наступления на Москву. У Ленинграда прервана вся связь с Большой землей. Начинается блокада.
С немцами повторяется то же, что было с нами – солдаты не стреляют по врагу, не хотят навлечь огонь нашей артиллерии. Боятся обнаружить себя. Появляются характерные приказы немецкого командования: «Солдат, который так себя ведет, чувствует себя побежденным». Гитлер меняет одно указание на другое, то он требует уничтожить город артиллерией, то взрывами, то сжечь его зажигалками, то разбомбить – ничего не получается из его абсурдных идей, этот город досаждает, как нарыв. Фельдмаршал фон Лееб посещает Гитлера в его ставке несколько раз и не может добиться решения, что делать с городом и с его населением.
Немецкие войска вокруг города вынуждены заниматься полицейскими обязанностями и умерщвлять город голодом и артиллерией. То есть уничтожать мирное население. Это не по душе фон Леебу, к тому же попытки взять Тихвин не удались. Несколько раз он подает Гитлеру прошение об отставке, и в конце концов в начале января отставка принята, он уходит из армии.
Довольно большой железобетонный дот пропах дымом, варевом. Свет шел из раскрытой двери. На деревянных нарах сидел-лежал орудийный расчет – два узбека и сержант из Белоруссии. Орудия они не знали, никогда не стреляли из этой махины, 120 миллиметров, они кое-как справлялись с пушечками 45- и 76-мм – «Прощай, Родина!». Познакомились. Узбеки где-то раздобыли двух голубей и готовили из них плов.
Я решил, что надо испытать наше орудие в боевых условиях. Приказал зарядить и выстрелить.
– Куда?
– Да в Пушкин, благо туда уже вошли немцы.
– Куда?
– Давай бей вокзал.
По дворцу жалко было палить. Так и сделали. Кое-как зарядили, сноровки ни у кого не было. Примерно определили.