Начало решения этой проблемы – в разработке новой практической историографии, которая позволила бы отказаться от нынешней криптомарксистской историографической системы, основанной на формационной методологии и признании России частным случаем «азиатского способа производства». В каждом из двух элементов существующей историографии нет ничего особенно вызывающего, однако, соединенные вместе, они оборачиваются невероятным комплексом по отношению к историческому участию как таковому.
«Азиатский способ производства» основывает свое могущество на превращении коллективной жизнедеятельности в объект собственности носителей верховной власти и принципиальном ограничении любых форм интенсивного исторического участия (это проявляется в том, что так называемые восточные общества в наименьшей степени поддаются описанию с точки зрения разнообразных эволюционистских спекуляций). Назвать ленинско-сталинскую модель общества «азиатской» было бы неправильно уже с точки зрения того, что она предполагала не только интенсивное историческое участие, но и сама стремилась задавать критерии такой интенсивности. Однако хуже другое: критика русской «Азиопы» оборачивается апологетикой собственности государства на практики сосуществования и коллективного труда – в этой форме собственности усматривается корень российской цивилизационной самобытности (с каким бы знаком ни рассматривалась последняя). С политической точки зрения аналитика сменяющих друг друга формаций представляет собой наиболее легкий способ придать объективистскую форму представлениям об историческом процессе как эстафете и притязаниям на всемирно-историческое лидерство.
Сегодня будущее интеллектуального класса в России связано с новой историографией, которая была бы в равной степени далека как от навязчивой апелляции к уникальности отечественного опыта, так и от попытки отменить этот опыт под влиянием непреложных исторических законов. Создание новой историографии предполагает три существенных пункта:
1) Признание советского периода эпохой стремления к справедливости, а современного периода – эпохой стремления к свободе.
2) Признание того, что соединение идей свободы и справедливости является ключевой проблемой, с которой связано историческое самоопределение нынешней России.
3) Признание того, что Россия никогда не будет современной, если она не будет участвовать в мировом тендере на определение гуманитарно-антропологических, социально-экономических, технико-производственных и прочих характеристик современности.