С башни снова звонко запели рога, возвещая о въезде кортежа на территорию дворца. Встречающие напряглись в ожидании. Сначала во двор верхом на тонконогих вороных лошадях въехал отряд стражников в металлических кирасах и шлемах, запыленных от дальней дороги. Сквозь пыль смутно проглядывала серебряная чеканка с гербами Терминуса.
Затем показалась длинная кавалькада дорожных карет, на дверце каждой тускло поблескивали незнакомые гербы. Вокруг каждой цепью скакали вооруженные стражники с такими же гербами, что на каретах.
Последней, плотно окруженная еще одним отрядом стражников с королевскими гербами на латах, показалась карета с королевскими гербами Терминуса, запряженная четверкой белоснежных лошадей с пышными плюмажами на головах. Подъехав почти вплотную, остановилась перед королем.
Но тот с пренебрежительной миной завел руки за спину, не желая открывать дверцу перед невестой, как было положено по этикету. Лишь взглядом приказал исполнить свои обязанности хёвдингу, игнорируя возмущение вдовствующей королевы.
Тот сделал шаг вперед, почтительно открыл дверцу и протянул руку, помогая выйти из кареты симпатичной девушке в слегка помятом дорожном платье темно-серого цвета. Она была вовсе не похожа на присланный Ульриху портрет, и королева заметила:
– Подруга принцессы.
Подтверждая ее слова, раздался звучный голос герольда:
– Леди Инлесия, дочь герцога Ланкарийского.
Девушка присела в низком реверансе, опустив глаза.
«Герцогиня? – король несколько напрягся. – Это что еще за рыба такая? В его королевстве знать – элдормены, их жены – элдормессы, остальные простолюдины, кроме дроттинов, жрецов в храмах. И он не собирается именовать приехавших с невестой людей этими дурацкими прозвищами. Ему и самому гораздо больше нравится свой старинный титул – «конунг», чем новомодное «король».
Девица все так же почтительно стояла перед ним, ожидая разрешения удалиться. Наконец король позволил ей это небрежным кивком, отметив про себя, что Олия куда красивее.
Из кареты медленно выбралась немолодая дама в глубоком трауре с усталым сероватым лицом.
– Герцогиня Ланкарийская, вдова герцога Ланкарийского, – прозвучало представление герольда.
Она бросила цепкий взгляд на короля и тут же разочарованно отвернулась, присев в недостаточно низком реверансе.
Ульрих чуть заметно скривил губы. И чем это он ей не приглянулся? Может, она надеялась, что он старше? Тогда бы у нее был шанс завлечь его в свои сети? Неужели в свите принцессы все такие дуры?