Я вытянула шею, подсматривая, что он там делает. А Ершов выключатель к стене прикрепил обратно, тот болтался и подбешивал меня всё время. Думала, электрика вызывать, а Ершов у нас – два в одном.
– Я тебе свой номер телефона оставлю, – он положил отвёртку в свой чемодан.
И мне вдруг стало страшно, что он сейчас уйдёт, и я останусь с его номером телефона, по которому никогда в жизни не позвоню. Хотя, у него наверняка мой есть, старый номер, больше неиспользуемый. Все свои знакомства я сохранила в интернете, и в них не было сантехника Ершова.
Он включил кран на кухне и посмотрел, не течёт ли вода. Руки вымыл с мылом. Тщательно так, словно не на улицу собирался. Покосился на кухонное полотенце, и резко поймал подол моего халатика, о него руки вытер, за что я его опять ударила.
– Маю́сь, не понимаешь, что драться нельзя?
Он собрался уходить, я за ним опять хвостом в прихожую. И всё? Уже уходит? А на свидание пригласить?
– Чая выпьешь?
Макс обратил внимание на три пакета, которые стояли под вешалкой.
– Это бабуля вяжет, – оправдалась я, немного нервничая. – Тебе не нужны шерстяные носки? Осень быстро наступит, как найдёшь. Можешь выбрать себе шесть пар.
Парень ничего не говорил, смотрел на пакеты и не двигался.
– А прости! Прости, – замахала я руками. – Сколько я тебе должна?
Ершов медленно повернул голову, глянув на меня через широкое и крепкое плечо. Он хорошо сложен, и всегда занимался спортом со своим дружком Лёнькой Цветковым, держал себя в форме. А ещё они дрались постоянно в школе, обычно со старшеклассниками. Я на это, помнится, и повелась, на его бесстрашие и смелость. А когда сами стали старшеклассниками, дрались с мужиками из района.
– А тебя что, в диспетчерской не предупредили? – вскинул он тёмную бровь.
– О чём? – растерялась я.
– Что я беру натурой за свою работу.
– Ершов! – вымученно закатила я глаза. – Прекрати уже.
Он поставил свой чемоданчик и неожиданно сделал резкий шаг ко мне, подхватил к себе в объятия.
Я испуганно уставилась на него, он меня крепко за волосы схватил и не дал головой двинуть, а сам склонил голову набок и вцепился в мой рот горячим сладким поцелуем.
И я закрыла глаза от удовольствия, потому что полетела невесомая и лёгкая, совершенно без сил в бесконтрольное состояние податливой покорности.
Он говорил, что мужики от меня тают, а про то, что от него происходит с девушками, забывал. Макс был бесподобным со своими мягкими пухлыми губами, сильными руками и дерзким напором. Его язык, шёлковый и нежный, вливался в рот, он подкупал именно контрастом ласки и грубости. То ли он учился пикапу, то ли сам по себе такой. Но невозможно противостоять!