– Так ведь прорубь. Может, готовились.
– К чему? К соревнованиям, кто быстрей всплывет?
– Скоро ж это, Крещение.
– К Крещению, да упокой Господи его душу, возможно, и этот мужчина готовился. Но, судя по всему, делал это плохо. Ноги свело, течением унесло. Надо оцепить большой периметр. Осмотреть, где еще есть места для ныряния и всплывания. Вдруг он не один у нас такой. Со всей уверенностью могу заявить, что прорубь – врата к Господу. Ну что ж, начнем.
Присаживаюсь, чтобы осмотреть тело. Добротный, подкаченный. Видимых признаков насильственной смерти нет, он бы сам ее кому угодно устроил. Только вот все тело в шрамах, еще и таких ужасных, что невольно решила, будто передо мной солдат, прошедший Афганскую вдоль и поперек. Которую сам и устроил. Вероятно, и в плену побывал. Не поверю, что он просто так взял и захлебнулся. Или Господь сегодня утром встал не с той ноги.
– Что скажете?
– Скажу, что на теле нет трупных синяков, при этом повышенная ригидность, умер приблизительно этим днем. Точнее, ночью, и так как до того события, в которое купаются и обливаются в проруби далеко, пытаюсь понять, кому надо третьего января совершать процедуры омовения? Возможно, он был пьян, возможно, кто-то заметал следы. Пакуйте любезного и везите.
Замерзла я, блин, уже здесь стоять! Можно было и не вызывать сюда, а сразу вести в Центр.
– К-куда вести? – заика, что ли, или тоже продрог.
– К-куда, к-куда? Т-туда, куда всех везут. В городской Центр судебно-медицинской экспертизы. Или вы Мальдивы предпочитаете? Я только за, но боюсь, наш синенький друг будет против. Как видите, он был фанатом суровых русских холодов. Экстремальщик—ныряльщик, блин. Студентам объясните кто-нибудь, что без предварительных тренировок нельзя подготавливаться за несколько дней до предполагаемых соревнований. Не хочу сюда приезжать снова. Завтра уже минус двадцать пять.
***
– Итак, что мы имеем? Мужчина, около тридцати трех-тридцати восьми лет. Личность не установлена, по отпечаткам не найден, судим не был. Вещей при себе не имел. Заявок на поиски не поступало. Свежих ран на теле нет, лишь многочисленные шрамы. Ужасное зрелище, да? Как думаете, он военный или камикадзе? Впрочем, если по отпечаткам ничего, значит, и не военный. Может, боец какой подпольный.
– Подводный, – усмехается следак, еще и прихрюкнув. Свинья.