Он не узнает! – тихо шепчу сама себе, продолжая безрезультатно тянуть крышку багажника. Я не подпущу его ни на шаг. Хватит и того, что сегодня допустила глупость, решив воспользоваться предложением. Но больше – ни за что на свете…
– Юль? – даже не замечаю, как он подходит. Останавливается за спиной, так близко, что, распрямившись, едва не врезаюсь в него. – Что случилось? – протягивает руку, нажимает кнопку, и крышка медленно пружинит, поднимаясь вверх. – Кто тебе настроение испортил?
Чувствую себя полнейшей дурой. Ну, конечно, всего-то и надо было нажать, а я только что ногти не сломала, в буквальном смысле ломясь в закрытую дверцу. Могу себе представить, что он думает обо мне. Неадекватная истеричка, которая понятия не имеет, как открываются багажники. Деревенская клуша.
Швыряю сумку внутрь и только после этого поворачиваюсь, поднимая глаза на Егора.
– Давай поедем уже. Дел много, да и тебя не хочу задерживать.
Он молчит и не двигается с места. И нет, не смеется над моими жалкими потугами. Я не вижу ни тени улыбки. Немного растерянности, капелька волнения… и еще такое участие, что у меня внутри тут же словно закручивается тугая спираль. Обжигает неожиданной болью. Он не должен так смотреть! Не должен выглядеть так, будто ему не все равно. Будто то, что творится в моем сердце и правда имеет хоть какое-то значение.
– Юля, ты можешь мне рассказать… о том, что случилось… – и, словно опомнившись, добавляет: – Если захочешь, конечно.
Я хочу. Меня раздирает на части от почти неконтролируемого желания сделать шаг, всего один шаг вперед, – и прижаться к его груди. Вместе со ставшим уже знакомым ароматом парфюма вдохнуть немножечко спокойствия. Почувствовать себя нужной. Согреться в таком желанном тепле.
Нас разделяют какие-то ничтожные сантиметры – а еще целая куча проблем и причин, по которым ничего подобного допускать нельзя. Мне и стоять-то рядом с ним не стоит. И о чем бы ни кричало сердце, лучше прислушаться к голосу разума. А тот говорит совсем другое.
– Не хочу, Егор. Мне нечего тебе рассказать. Да и незачем… – я отворачиваюсь, но все равно успеваю заметить, как темнеют его глаза. Как он резко втягивает воздух, а между бровями залегает морщинка. Хоть и старается скрыть, знаю, что сделала больно. Но так лучше. Так правильнее для всех. – Поехали! – и, не дожидаясь его ответа, иду к пассажирской двери.