— Про людей не знаю, не слышал. Нет, наверное. Но у
Джаббы-Хатта, говорят, есть целая дюжина рабынь-танцовщиц! А еще я
про вуки в голонете читал. Чубакка, механик с «Сокола тысячелетия»,
вроде бы один из них.
— Это мешало ему заходить в порты по всей Империи?
— Этого я не знаю. Но что я знаю точно, так это то, что семья
моих опекунов — Ларсов погибла в то время, когда твои штурмовики
прочесывали окрестности нашей фермы в поисках дроидов принцессы
Органы!
— «Во время» — не обязательно «вследствие». Как и «вследствие»
еще не значит «по вине». Впрочем, я разберусь.
— Разберешься — в смысле свернешь головы тем, кто выполнял твой
приказ?
— Разберусь — это значит, что разберусь!
Несносный мальчишка ухитрялся раздражать и смешить одновременно.
Только с ним надо что-то решать, и делать это быстро. Просто
потому, что очень скоро об одаренном парне, сыне Дарта Вейдера,
узнают Палпатин и Плэгас. Тогда судьбу Люка Скайуокера будут решать
уже они. Каждый по своему разумению, и наверняка, наплевав на
интересы самого Люка. Хорошо хоть встревоженный известием о
появлении Дарта Плэгаса повелитель про задержание ученика Кеноби
слушать просто не захотел. Но как долго мне удастся скрывать правду
от самого Плэгаса? Ладно, говорят же — хочешь спрятать вещь
понадежнее, положи ее на видное место.
— Пошли отсюда.
— Куда?
— Ко мне в апартаменты. Будем считать тебя моим гостем.
— Я не стану ситхом!
— Для начала тебе надо нормально обработать рану, а то без
пальцев останешься.
Я-то, грешным делом, полагал Дарта Вейдера сильным хамом.
Держиморды, как известно, делятся на два вида. Одни, слабаки,
дорвавшиеся до власти, прячут за хамством и стремлением унижать
тех, что слабее или ниже по положению, собственную ущербность.
Пытаться давать таким отпор — гарантированно наживать себе лютого
врага. Лесть лебезящих перед ними греет им душу, а все остальное
вызывает страх и ненависть. Потому что сам готов лебезить и
унижаться перед тем, кто сильнее. Вторая категория — люди сильные,
которые действительно не имеют рядом с собой равных. Вот и глумятся
от скуки и презрения над готовыми унижаться перед ними слабаками. И
уважают тех, кому достанет мужества дать им отпор. Так вот,
опираясь на рассказы о милорде главкоме, я заочно отнес его ко
вторым.
Ошибся. Он, вообще, нечто третье. Сегодня на мостике он не тешил
собственный комплекс неполноценности и не развлекался, глумясь над
теми, кто позволяет над собой глумиться. Он жестко и эффективно
решал кадровые вопросы. В результате люди на мостике узнали сегодня
друг друга гораздо лучше, чем за пару месяцев совместной
службы.