— Что ты предлагаешь?
— Культурно посидеть за рюмкой кафа где-то эдак с часик. А потом
разойтись, как родные.
— Что значит «как родные»?
— С означенной суммой кредитов на кармане.
— И напарника моего — Чубакку отдадите!
Вот только закончить становящийся все более захватывающим торг
помешал Мадин. Просто и незатейливо. Мне в бок упирается бластер
одного из боевиков. Другие шустро выдернули со своих мест и согнали
в кучу еще несколько вахтенных офицеров.
— Чубакку этого на посадочную палубу привести и живо! —
обращается к влетевшим на шум, но растерянно замершим в дверях
штурмовикам спрятавшийся за спиной у Адамса Мадин.
Ловлю вопросительный взгляд Таркина и согласно киваю. Вуки этот
нам нафиг не нужен. Пусть забирают.
— Генерал Мадин, прекратите этот балаган! — пытается одернуть
мятежника принцесса. — Я безусловно лечу с вами, и вам никто не
хочет чинить препятствия.
Дослужившийся у повстанцев аж до целого генерала, но почему-то
лично на операции бегающий, Мадин до ответа не снизошёл. Так молча
прикрывшись заложниками до стартово-посадочного комплекса и
добрались. Одно радует: двигалась ощетинившаяся оружием либо идущая
не вполне добровольно толпа крайне медленно. Значит, еще какое-то
время мы выиграли.
— Теперь заложники на борт. Живо! Я не хочу схлопотать выстрел в
спину!
— Эй, мы так не договаривались, — тормозит шедший одним из
первых Адамс и получает прикладом в спину от Мадина.
— С тобой никто и не договаривался, тварь!
Сбитый с ног капитан-лейтенант поднялся и повернулся лицом к
обидчику. Лицо Адамса осталось настолько равнодушным, что мне на
миг стало страшно. А тот еще стишок вслух читать принялся.
— Речка, небо голубое -
Это все мое родное
Это Родина моя,
Всех люблю на свете я!
— Ты это к чему сказал? — за показной свирепостью Мадина спрятан
страх.
— Узнаешь. Только не сейчас, а чуточку позже, — пообещал
Адамс.
Убедительно так пообещал. Повстанец виду не показал, но
испугался. Хотя, отреагировать не успел. На палубу ввалился
всклокоченный Скайуокер. Рабочий комбез перепачкан. Машинное масло
даже в волосах.
— Стойте! Отпустите всех! Если так неймётся, то с вами могу
полететь я!
— Да? И кто ты такой?
— Я — Люк Скайуокер, сын Дарта Вейдера.
Немая сцена в описании не нуждается. Первым, как и положено
матерому диверсанту, опомнился Мадин.